Эд Гин не стремился убивать – ему нужна была женская кожа. Когда во время зимних морозов он не смог вскрывать могилы, то начал убивать, чтобы пополнять свою коллекцию частей тела женщин.

В целом соседи считали его приятным и дружелюбным человеком.

Один из фермеров говорил: «Старина Эд! Странноват, конечно, слегка, но не без юмора – мы всегда обращались к нему, когда надо было посидеть с детишками, если хотели с женой куда-нибудь отойти». Долгие годы дети, которые посещали дом Гина, рассказывали родителям, что он держит там коллекцию «сушеных голов» и странные маски, но родители считали это детскими фантазиями. Никто из ребятишек не упоминал о странном отношении Гина к ним, угрозах или чем-то подобном.

После того как убийства Гина вскрылись, в школах Висконсина ходил стишок:

В ночь на Рождество В школе никого. Никто не шевельнется, Никто не встрепенется. Учителя висят с потолка, Тянется к ним Эда Гина рука.

Про Гина придумывали шутки:

Кто-то спросил, какие у Гина соседи. Он ответил: «Вкусные».

Какой у Гина номер телефона: В-И-Ж-У-Т-Е-Б-Я-8—1—2

В доме у Гина не водилось мышей, потому что там было много кисок.

Что хранил Гин в коробке для пуговиц? Пупки.

Что Гин сказал, когда шериф его арестовывал? У вас есть сердце?

Гин пользовался популярностью у дамочек. Пара-тройка всегда болталась у него в доме.

В доме Гина всегда было тепло, потому что иначе на мебели появлялись мурашки.

Что говорил Гин, если мимо проезжал катафалк? Еще увидимся, детка [116].

Фетиш Гина с человеческими черепами, поясами с мумифицированными женскими сосками и ожерельями из вагин, по его словам, был отчасти спровоцирован мужскими приключенческими журналами и историями о зверствах японцев в отношении их пленниц. Также он очень интересовался рассказами о некрофильских трофеях, привезенных американскими солдатами с войны на Тихом океане, которые составляли часть дьявола в культуре 1940-х[117].

После ареста Гина журнал «Лайф», тот же самый, который в 1944 году с гордостью опубликовал печально знаменитое фото девушки с черепом в руках, подписанное «Работница с оружейного завода в Аризоне благодарит своего парня-солдата за череп японца, который он ей прислал»[118], теперь печатал фотографии обшарпанных интерьеров дома Гина, заваленного стопками детективных и приключенческих журналов [119]. Гин был редким типом по-настоящему безумного убийцы – настолько сумасшедшего, что о суде не шла и речь. Его сразу отправили в психиатрическую лечебницу, и никто против этого не возражал.

Со временем его фигура приобрела зловещий преувеличенный статус и обросла множеством мифов. Гин стал прообразом главного героя фильма Альфреда Хичкока «Психо», основанного на романе Роберта Блоха, а позднее некоторые его черты вошли в образы серийного убийцы Баффало Билла, свежевавшего своих жертв, из «Молчания ягнят», и Кожаного лица из «Техасской резни бензопилой». Однако сам Гин, с двумя подтвержденными убийствами, до последнего времени не считался «официальным» серийным убийцей у тех, кто настаивал на традиционном правиле «трех и более» жертв.

Эдвард Гин умер 26 июля 1984 года в возрасте семидесяти семи лет – тихий, образцовый пациент Института психического здоровья Мендота в Мэдисоне, штат Висконсин.

Двое серийных убийц-современников Эда Гина гораздо заметнее олицетворяли собой процесс эволюции серийного убийства, однако каким-то образом привлекли меньше внимания. Тем не менее их истории следует изучить, поскольку во многом они стали прямыми предшественниками «эпидемии» 1970-х.

І. Харви Мюррей Глатмен, Убийца одиноких сердец, Лос-Анджелес, 1957–1958 годы

К 1950-м годам Лос-Анджелес из большой деревни превратился в третий по величине город США – гигантский мегаполис. Голливуд стал Меккой кинематографа и притягивал к себе тысячи искателей богатства и славы. Киноиндустрия сосредоточилась в нескольких крупных студиях, больше похожих на промышленные предприятия, где работали сотни подрядчиков, поставщиков и временных сотрудников. Телевидение отобрало у кино часть аудитории: с пикового периода, когда в кино ходило 96 млн человек в неделю, она упала до 46 млн в 1956 году. В ответ киноиндустрия отнюдь не стала сокращать производство, а наоборот, взялась снимать зрелищные широкоэкранные фильмы в «Техниколоре», привлекая еще больше мечтателей на голливудскую «фабрику грез».

Молодые красивые девушки были (и остаются) главной валютой Голливуда; они тысячами слетались в Лос-Анджелес, чтобы попытать там удачи. Они надеялись, что их «откроют» и превратят в звезд, как Лану Тернер или Лиз Тейлор, но получить даже крошечную роль с текстом было практически нереально, и большинство из них нанималось на другую работу: официантками, продавщицами или танцовщицами в барах.

Некоторые такие девушки придумали для себя собственную нишу – «моделей», – позволявшую сниматься для каталогов, календарей или рекламы, либо уйти на серый рынок «арт-фотографии», то есть саморекламы. Там девушкам платили почасовую ставку за «арт-съемки» или «позирование», которые проходили в дешевых «студиях» или просто на дому у клиента. Некоторые такие «модели» даже предлагали в аренду «фотографам» оборудование для съемок, если у тех не было своего. Львиная доля подобных фотографий никогда не доходила до публикации.

«Позировать» приходилось и фотографам-любителям, и тем, кто претендовал на профессиональный статус, причем чаще всего в белье или вообще обнаженными. Некоторые соглашались и на откровенную порнографию, если готовы были зайти так далеко. Иногда «позирование» означало проституцию – если модель и клиент договаривались между собой.

Джудит Энн «Джуди» Ван Хорн Далл была одной из таких моделей и работала под именем Джуди Ван Хорн. В июне 1957 году Джуди исполнилось девятнадцать лет, но у нее уже была четырнадцатимесячная дочь, и она недавно развелась с мужем, двадцатидвухлетним Робертом Л. Даллом, работавшим в газетной типографии.

Джуди была красавицей по всем стандартам Голливуда: с пышными формами, огромными кукольными глазами и золотистыми волосами. Она выглядела как более молодая, нежная и свежая версия Мэрилин Монро. И следом за Монро соглашалась позировать обнаженной – как большинство моделей пин-ап. Ее муж, Роберт, этого не одобрял, поэтому однажды просто забрал их дочь Сьюзан из дома, пока Джуди была на работе, и отказывался возвращать. Джуди оказалась втянута в неприятную и дорогостоящую судебную тяжбу об опеке.

Джуди жила в квартире в знаменитом доме Эль-Мирадор на углу Северной Свицер и Фаунтин-авеню в Западном Голливуде. Там же в 1930-х жила «ослепительная блондинка» Джин Харлоу и до сих пор обожали селиться девушки, претендующие на кинокарьеру. Джуди делила квартиру с еще двумя моделями пин-ап: восемнадцатилетней Бетти Рут Карвер, только что приехавшей из Флориды, и двадцатидвухлетней Линн Лайкелс, уже давно занимавшейся модельным бизнесом. Все три постоянно