заплатить дань за четыре года. Видимо, надеялись отсидеться в осаде. Населяют его филистимляне — любимый враг составителей Ветхого завета. Это потомки выходцев из Южной Европы, бывшие «народы моря», которыми я командовал когда-то давно. За прошедшие с тех пор века они, метисировавшись с семитами, теперь внешне неотличимы. По крайней мере, для меня. Правит городом некто Цидка, изгнавший Шаррулудари, ставленника ассирийцев, который сейчас ехал с семьей в нашем обозе.

Ашкелон, с тех пор, как я захватывал его в составе египетской армии, стал еще больше, тысяч на двадцать жителей. Находится на обрывистом берегу моря на плато из песчаника высотой метров от тридцати до восьмидесяти. Окружен валом высотой метров пятнадцать и шириной, как донесли разведчики, тридцать шагов (двадцать один метр). Внешний склон под углом градусов сорок. Наверху пятиметровая стена из сырцового кирпича с башнями метров от шести до восьми. По сторожевому ходу может проехать колесница. Значит, наверху не менее двух с половиной метров в ширину. В город ведут четверо ворот на четыре стороны света. Западные — к гавани, к которой теперь проложена дорога-серпантин. Для каждых в верхней части вала и стенах сооружены тоннели с арочными сводами и по обе стороны две башни высотой метров десять. Важной особенностью города являются водоносные слои на глубине всего метров пять. Каждый может иметь колодец во дворе и поливать свой сад и огород, когда заблагорассудится, поэтому Ашкелон — самый зеленый город в этих и не только краях. Уморить гарнизон жаждой не получится.

Ассирийская армия захватывала и не такие и много раз. Без суеты и обычного в таких случаях крика и бардака пехота окружила город со всех сторон, чтобы никто не сбежал. На рейде и берегу моря расположились наши союзники на галерах, недавно присоединившиеся. Инженерные войска приступили к осаде по всем правилам, которые сформулируют в Европе через пару с лишним тысячелетий. Было определено оптимальное место для пандуса, где и начали насыпать его. Делали это пленники, выстроенные цепочкой от карьера, где добывали камни, и до защитных сооружений возле вала. Еще в трех местах делали подкопы. К валу подвели деревянные галереи, благо с материалами проблем нет, и начали копать пещеры, отправляя вырытую землю на пандус. Когда ашкелонцы пытались помешать этому, то убивали своих соотечественников. Охрана, в основном лучники, держалась в стороне, чтобы не попасть под раздачу, расстреливая с безопасного расстояния участвовавших в вылазке горожан и пленников, решивших сбежать под шумок.

Конница занималась патрулированием и разорением окрестностей: захватом пленников для осадных работ и добыванием пропитания для всей армии. Местность тут не шибко плодородная, населенных пунктов мало и на большом расстоянии друг от друга. Часто дуют горячие сухие ветры с пустыни, поэтому влажность низкая, роса по утрам бывает очень редко. Обычно люди живут там, где близко к поверхности располагаются грунтовые воды. Большое поле из колодца заморишься поливать, поэтому заводят небольшие огороды и сады. В основном живут за счет обслуживания торговых путей из Египта в царства Малой Азии, Ассирию, Элам и из Южной Аравии через эти места везут на верблюдах благовония во все вышеперечисленные территории.

32

Поездил я по окрестностям Ашкелона, посмотрел, как мои подчиненные грабят и делают рабами тех, кто не спрятался за городскими стенами и не уехал от беды подальше. Вскоре мне это надоело, поэтому проводил время на берегу моря у южной части города. Моя палатка стояла на краю склона, откуда был прекрасный вид на море. Хорошее место для дачи, но аборигены пока не догадываются о таком виде беззаботного времяпровождения. Впрочем, и в двадцать первом веке сюда будут постоянно прилетать пламенные приветы от арабов из Газы, расположенной южнее, так что курортная жизнь будет вяленькая. В этом месте у берега напротив южной части города и западных ворот две отмели, которые ограждают с севера и юга небольшой рейд. Галеры стояли на нем на якорях или их вытаскивали на берег и производили погрузо-разгрузочные работы. Сейчас там расположились суда наших союзников, между которыми натянуты тенты. В тенечке отлеживаются экипажи. Матрос спит — служба идет.

Я приходил туда по утрам и вечерам, когда не очень жарко, чтобы порыбачить на отмелях. Ловил поплавочной удочкой сарагуса, которого называют морским карасем из-за приплюснутого по бокам тела овальной формы. В отличие от пресноводного «тёзки» этот является хищником. Хорошо берет на моллюсков, ракообразных, кусочки мяса или рыбы. Мне попадались длиной сантиметров пятнадцать-двадцать. Часто срывались, один-два из трех. Это делало рыбалку эмоциональнее. После замены крючка на больший дела пошли лучше. Улов Абая запекал на углях и почти весь съедал в одно рыло, потому что я много рыбы не употребляю, больше по мясу специалист.

Пока рыбачил, обратил внимание, что на крепостных стенах с этой стороны как и в прошлую осаду, в которой я участвовал, слишком мало воинов, не сравнить с другими, где всячески мешают нам подкапываться под стены и насыпать пандус. Стоят караулы на всякий случай, следят за теми, кто на берегу моря, реагируют, если подойдешь близко. Обычно выпустят пару стрел и успокоятся. Решил я наведаться к ним ночью, посмотреть, как обстоят дела по ту сторону крепостных стен.

Выдвинулся в новолуние, облачившись в черный костюм и маску, чтобы спрятать лицо, которое, даже загорев, слишком светлое. С собой у меня «кошка» и кинжал. Лишний груз — лишний вес и шум, а я должен быть легким и неслышным. Теперь мне не надо альпинистское снаряжение, чтобы добраться до крепостной стены. Поднялся незаметно по дороге, наверху перебравшись к куртине на искривлении склона, поэтому на ней две башни, расположенные ближе, чем на других сторонах. Я обратил внимание, что караул несут на одной. Предполагалось, наверное, что с нее хорошо просматривается две куртины, короткая и обычная. Я поднялся по склону к пустующей башне, выступающей вперед сантиметров на восемьдесят, спрятался за ней от наблюдателей с ближней соседней. Сырцовые кирпичи были теплыми. В каком-то возилась, тихо шурша, козявка.

Я закинул «кошку», подергал, проверяя, хорошо ли зацепилась. Якорек сорвался, обрушив пару кусочков кирпича, которые упали на склон холма, покатились к морю. На соседней башне насторожились, перекинулись несколькими фразами. О чем говорили, не понял, потому что общались на непонятном мне языке, не похожем ни на тот, какой был в ходу у народов моря, ни на семитские. Я долго ждал, прислушивался, не перейдет ли кто-нибудь на эту башню. Нет, остались на соседней, заговорив о чем-то спокойно.

Я второй раз закинул «кошку». Вцепилась, вроде бы, надёжно. Я