Ангэлер насупился и замолчал, стиснув руль до побелевших костяшек.

Снова в салоне воцарилось безмолвие. Только утробное рычание ренмобиля нарушало тягостную тишину. За окном проплывали залитые солнцем фасады домов, горожане, нарядные и не очень, спешили по своим делам. Мой поход в Эжени с веселой и суетной примеркой нарядов казался бесконечно далеким, как будто с того момента уже год прошел. Приподнятое настроение рассеялось без следа…

Я кусала губы, тайком поглядывая на сосредоточенное мужское лицо, и ругала себя за несдержанность, граничащую с грубостью. За свое поведение сделалось стыдно, а на душе — муторно… Я уже открыла было рот, чтобы извиниться, но лорд-попечитель меня опередил.

— Простите, Элеонора. — Голос его звучал мягче и глуше. — Я не хотел вас попрекать прогулкой. Наш дом не тюрьма, и вы можете гулять, когда вам захочется. Просто будьте осмотрительнее. Сегодня вы едва не погибли… Мне невыносима сама мысль, что с вами может случиться несчастье, как с вашей…

Лорд Ангэлер оборвал себя на полуслове, но я поняла, что он хотел сказать. Невысказанная мысль на миг словно повисла в воздухе, а потом ударила наотмашь. Меня накрыло осознанием едва не случившейся беды. Остро, болезненно! Мама погибла под рухнувшими перекрытиями этажей, а считанные минуты назад я едва не была погребена под упавшей декорацией. Представила себя лежащей на брусчатке, бездыханной, с раздробленной грудиной, и от этого видения мороз побежал по коже, а внутренности сжались. Жутко осознавать, что семейная трагедия могла повториться, оборвав мою жизнь… Вот так просто и внезапно…

Сдержав постыдный всхлип, я закрыла лицо руками. Смотреть на произошедшее с такого ракурса было тяжело. Это бередило старые воспоминания, будило суеверия и страхи… Зачем я ходила глазеть на наш старый дом?.. И вот ведь удивительно: почти сразу после визита домой со мной случилась беда… Будто нить семейного проклятья через годы протянулась от него ко мне…

Боже, что за бредовые мысли лезут в голову!..

Тут я почувствовала, что сиденье рядом прогнулось. Лорд Ангэлер пересел ближе и, обхватив мои запястья, аккуратно убрал ладони от лица. Ренмобиль стоял в тихом сквере на незнакомой улице. Поглощенная переживаниями, я и не заметила, как мы здесь оказались.

— Испугались? — участливо спросил некромонг, не торопясь отпускать меня.

Кивнула в ответ, чувствуя, как вместо отступающего страха зарождается

смущение. А еще странное томление и иррациональная надежда, которым вообще не место рядом с этим мужчиной. Мягко высвободила руки и, скрывая неловкость, принялась разглаживать несуществующие складки на юбке.

— С вами ничего не случится, Эла… Обещаю, — прошептал лорд Арланд, и от этого хриплого шепота стало нечем дышать.

— Вы даете невыполнимые обещания, милорд. — И откуда только взялась во мне смелость посмотреть ему в глаза? Снова синие, без пугающей черноты…

— Почему же?

— Чтобы их исполнить, придется всё время быть рядом…

— А кто сказал, что я не собираюсь? — подавшись вперед, проговорил лорд-попечитель. Почти мне в губы, так, что я невольно разомкнула их и наше дыхание смешалось. Один гулкий удар сердца, и его губы накрыли мои. Резко, нетерпеливо. Мужская рука властно легла на затылок, не позволяя отстраниться.

Как будто я могла!

Внутри меня взорвался целый фейерверк эмоций, который разом поглотил все мысли и желания, заставляя забыть где я и кто… В ушах зашумело, по телу волнами разошлась приятная дрожь, голова закружилась… Пальцы впились в мужские плечи, и лишь где-то на краю сознания красным огоньком замерцало понимание, что, вопреки всем приличиям, отвечаю на поцелуй. Страстно и самозабвенно!

Осмыслить это не было ни малейшего шанса… С каждым прикосновением губ, языка Арланда я проваливалась в омут наслаждения, где само понятие благопристойности рассыпалось пылью. И, кажется, падала в эту бездну я не одна… Глухо застонав, Ангэлер обвил мою талию рукой, зажав между сидением и своим телом, продолжая целовать так жадно, так умело, что не было сил даже вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы очнуться от наваждения и осознать происходящее.

Я потеряла счет времени и даже под пытками не смогла бы сказать, длился этот поцелуй минуту или час. Даже когда лорд Арланд с трудом оторвался от меня, пробубнил что-то про «возвращаться домой» и вырулил на Лустгартен — даже тогда меня не покидало чувство, что все происходит не со мной…

В холл особняка Ангэлеров входила с трепетом. Поцелуй еще горел на губах, щеки заливал румянец, и казалось, что любой взглянувший на меня сразу поймет, что я делала совсем недавно. Лорд-попечитель, напротив, был немного бледен и бросал на меня нечитаемые взгляды, от которых по телу бежали мурашки. Я не знала, как вести себя с ним после случившегося, что говорить… Нас неминуемо ждало объяснение, и я боялась его до дрожи в коленях.

Спасение пришло неожиданно — от притаившегося на козетке у дверей посыльного из Эжени, доставившего покупки. Мальчишка ждал моего возвращения, чтобы вручить коробки лично в руки, как было наказано. Сунув ему пару медяшек, я забрала обновки и малодушно сбежала к себе в комнату.

Оставшиеся до возвращения в школу дни пролетели незаметно. Серьезного разговора, которого опасалась, так и не последовало. Успокоившись, я осознала, что зря себя на эту тему накручивала. Ну, какие объяснения, в самом деле?.. Не будет же лорд Ангэлер оправдываться передо мной? Или тем более извиняться? А уж ждать предложения руки и сердца после единственного поцелуя было бы с моей стороны крайне наивно…

Я и не ждала. Нет, себе можно не врать: хотела, очень хотела, дивясь собственной поспешности, но особо не рассчитывала… Всё же лорд Арланд не восторженный юноша, склонный к скоропалительным решениям и романтическим безумствам. Но что-то в его глазах, когда он смотрел на меня там на площади, а потом в ренмобиле и по прибытии в особняк, позволяло надеяться, верить… Самое удивительное — меня совершенно не мучило чувство стыда. Не было ни малейших сожалений. Да что уж там! Я бы с удовольствием повторила наш поцелуй, чтобы снова испытать это неописуемое чувство полета, так похожее на падение… Но шанса больше

не представилось.

Лорд-попечитель был очень занят и частенько уезжал из дома. В один из дней, со слов Ларса, его даже вызывали во дворец, откуда он вернулся задумчивым и немного расстроенным. Мне хотелось разгладить пальцами суровую морщинку между его бровей, стерев эту печать невеселых мыслей, но я не решилась даже спросить о причинах его задумчивости. С того памятного поцелуя между нами ничего не изменилось. И в то же время изменилось многое… Лорд Арланд стал вдвойне обходительным и заботливым, стремился провести в моем обществе каждую свободную минуту, словно слышал ход иллюзорных часов, отсчитывавших мгновения до моего отъезда. Но при этом не позволял себе никаких вольностей. Его поведение сделалось едва ли не более галантным, чем в начале нашего знакомства. Никаких провокаций и неприличных намеков, как тогда в библиотеке! Следящий за мной взгляд темно-синих глаз по-прежнему был жарким, но не вызывающим и плотоядным, а скорее ласкающим и присваивающим. От него внутри всё трепетало и пело.