Некоторое время они обнимались и тихо по-мужски плакали. Сеит рассказал отцу, как он ждал его на вокзале и как, отчаявшись, взял экипаж и приехал в Коломну. Мехмет не мог поверить, что человек, сидевший перед ним, – его сын Сеит, его первенец, которого он за руку привез в Санкт-Петербург.

– Надо же, как ты вырос, – твердил Эминов, гладя сына по непослушным волосам. Сеит почувствовал, что боли, не дававшей дышать, больше нет. Ощущение безопасности, которое всегда дарил отец, вернулось вновь. Только тут он заметил, что на мундире отца появились новые ордена. Мехмет заметил взгляд сына.

– Слава богу, я вернулся живым, – вздохнул Эминов, а затем рассказал, как так вышло, что от него долго не было вестей: – Близкий друг погиб за неделю до того, как мне нужно было возвращаться. Он был тяжело ранен в бою и умер в госпитале. Он тоже был награжден многими орденами. Мне было поручено доставить ордена и личные вещи его семье. Поэтому я сошел с поезда на предпоследней станции. Выполнив поручение, я отправился прямо к Сергею, а затем, не найдя тебя там, сюда. Ты напрасно беспокоился, сын. Я совершенно здоров и очень счастлив видеть тебя.

– Я тоже, папа, очень счастлив. Но не расстраиваться, когда ты не появился с последним поездом, было невозможно.

– Дорогой сын, в жизни никогда не стоит торопиться радоваться и отчаиваться. Понимаешь?

Мирный договор с Японией был подписан в Портсмуте в сентябре 1905 года. Он принес России, хотя и ненадолго, видимость мира. Россия отдала Японии половину Сахалина, Квантунский полуостров и Порт-Артур, освободила Манчжурию и отказалась от всех требований к Корее. Было очевидно, что войну Россия проиграла. Но даже эти неприятные для всех положения договора, с которыми сторонникам войны в российском правительстве пришлось неохотно согласиться, принесли обычным людям желанный мир и завершение трудного времени. Все были готовы забыть потери, понесенные под Мукденом и Цусимой. Для умиротворения внутри страны население ожидало заявлений царского правительства о реформах, но тщетно. Рабочие собирали комитеты, чтобы донести свои просьбы до царя и заставить его услышать свой голос. Один из таких комитетов был создан 26 октября под руководством Троцкого. Два дня спустя была создана партия кадетов. Ее целью были свободные выборы и парламентское правление.

Все эти события сопровождались уличными демонстрациями, митингами и забастовками. 30 октября царь Николай II подписал манифест, который гарантировал свободу слова, мыслей, собраний и основные права человека. Однако на реализацию этих намерений времени уже не осталось. Еврейские погромы, митинги сторонников царя, организованные полицией, вынудили революционеров действовать быстрее и увереннее.

Председатель Совета министров, граф Витте, ранее заслуживший доверие масс манифестом, подготовленным от имени царя, вызывал надежды, но с трудом удерживал единство министров. То, что начиналось как шаг к равенству дворян и рабочих, привело только к еще большему расслоению общества. Дворяне тоже объединились для защиты своих интересов, титулов и власти. Революционеры разделились на тех, кто собирался работать в одном правительстве с дворянством, и тех, кто верил только в революцию и абсолютную власть с ее помощью, а в это время крестьяне требовали земельной реформы. Троцкий при поддержке Ленина распространял радикальные, воинственные взгляды, все сильнее разделявшие правящий класс и социалистов. 16 октября лидеры революционных групп были арестованы. В ответ на это их вооруженные сторонники в Москве организовали стачку и захватили улицы.

Точка невозврата была достигнута, когда восстание было подавлено частями, отправленными из Санкт-Петербурга. Надежды на взаимопонимание, терпение и объединение развеялись.

В конце последней недели октября 1906 года Сеит и его близкий друг Петр сидели в особняке Эминовых в Коломне. Сеит думал об отце, который до сих пор не вернулся из Москвы. После возвращения с Русско-японской войны Мехмет, несмотря на тоску по семье, не смог побывать в Крыму и повидать жену с детьми. В руки Захиде попало только долгое, полное тоски письмо, которое ей передала Ольга, уехавшая на дачу в Ливадию. Молодая женщина, уже много месяцев не получавшая вестей о муже, едва не лишилась чувств от страха, увидев Ольгу на пороге. Однако, прочитав письмо, она полностью успокоилась. Слезы радости навернулись ей на глаза.

Молодые люди уже пару часов обсуждали положение в стране – все то, что слышали от взрослых. Сеит беспокоился за отца, так как из Москвы доходили тревожные слухи.

– Знаешь, – проговорил Петр, – часами мы говорим об одном и том же, и ничего не меняется, мы ничего не можем сделать. Но, по крайней мере, мы обсуждаем, что делает народ. Кто знает, может быть, нам самим скоро придется сражаться на улицах. Пока мы закончим училище, все может случиться.

– Кто знает? До конца учебы еще много времени.

– Иногда я думаю, что мой отец был прав. Он всегда был против того, чтобы я шел в военную школу, – сказал Петр.

– А кем он хотел, чтобы ты стал?

– Юристом, как и он сам.

– Почему ты решил стать военным?

– Меня увлекли военные рассказы маминого брата, дяди Валерия. Мне так нравились он и его форма, – улыбнулся Петр. – Он тогда был стройным, не таким, каким ты его сейчас знаешь. Он сильно влиял на меня, гораздо сильнее, чем отец. Конечно, когда пришло время выбирать школу, мама и дядя поддержали меня, и отцу не оставалось ничего, кроме как хмуро согласиться. Я понимаю, почему отцу все это не нравилось.

– Ты же все еще можешь передумать.

– Конечно! Но это поставит в неудобное положение дядю Валерия. Отец ведь ищет любой повод, чтобы сказать: «Я тебя предупреждал!» Мне нужно хотя бы училище закончить.

– Только не говори, что ты станешь военным, просто чтобы порадовать дядю.

– Думаю, так и будет. У него нет сына, так что он относится ко мне как к собственному сыну.

– А брата у тебя нет?

– Конечно, нет! Ты же знаешь: я единственный ребенок.

– Именно это я и хотел сказать, Петр. Пока ты стараешься сделать счастливым дядю, кто сделает счастливым твоего отца?

– Ты прав. Я никогда об этом не думал.

– Какая скромность с твоей стороны, – сказал Сеит, и оба рассмеялись. Шутка подняла настроение, развеяв тягостные мысли последних дней.

Петр внезапно вскочил:

– Пойдем, Курт. Хватит болтать. Идем на свежий воздух и займемся чем-то полезным.

– Уже поздно и очень холодно. Не стоит куда-то далеко ехать так поздно.

– Кто сказал, что мы поедем далеко? Для настоящих любителей развлечений везде найдется что-нибудь, даже неподалеку от дома.

– Ты с ума сошел. Ты что, хочешь, чтобы мы бродили в темноте в поисках дома, где нас примут в гости?

Петр многозначительно подмигнул и, наклонившись к другу, сидевшему на кушетке, уклончиво сказал тихим голосом: