– Тебе нравится?

Ее теплое дыхание проникло в самый центр его естества, вызывая в нем ранее невиданные ощущения, и он задрожал. Он не мог найти в себе силы, даже чтобы ответить на ее вопрос. Да и не знал, стоит отвечать или нет. А она продолжала спрашивать, управляя его волей:

– Ты замерз? Располагайся, дорогой! Тебе здесь будет теплее.

Теперь Сеит был полностью в ее власти. Он повторял каждое ее движение, словно под гипнозом. Она увлекла его к кровати, усадила на край, а затем, опустившись на колени, принялась снимать с него сапоги. Но Сеит неожиданно почувствовал раздражение от неловкости, что женщина будет раздевать его. Он отпрянул, попытался встать, правда, она тут же поняла его и отбросила край одеяла.

– Сеит, дорогой, ложись и укройся, пока не согреешься. Можешь сам раздеться, если хочешь. Я не смотрю.

Это новое и приятное приключение ему нравилось, ему хотелось, чтобы оно продолжалось; он был уверен, что эту ночь ему все равно предстоит провести здесь. Он заставил себя отбросить стыдливость, встал и начал раздеваться.

– Ты уверен, что я тебе не мешаю? – спросила баронесса, все еще сохраняя расстояние. Пугать его – последнее, чего ей хотелось. Надо подождать, думала она. Однако шампанское и предвкушение ожидаемого полностью уничтожили ее терпение, и она, не выдержав, подошла к нему неторопливой кокетливой походкой. Она коснулась его мускулистой груди, и тепло ее ладоней вызвало дрожь во всем его теле, так что он испугался, что она заметит, как он дрожит. Действие шампанского теперь сменилось совершенно незнакомым доселе опьянением, от которого гудело в голове и сводило судорогой все тело. Его ноги подкашивались. Он был не в силах даже руку поднять.

Баронесса, любуясь его прекрасным, как у античной статуи, обнаженным телом, поглаживала его теплыми ладонями. Всякий раз, как она прикасалась к нему, он чувствовал, как в нем разгорается огонь. Сдерживать себя более он не смог. Правда, он не знал, что должен испытывать мужчина в такие моменты. Кроме того, ему было уже совершенно неважно, кто эта женщина. Он и сам знал, что этой женщине тоже неважно, кто он такой. Подобное в ее спальне происходило каждую ночь. И все-таки Сеит не позволит мучить себя. Внезапно он повернулся к ней и яростно схватил ее, уже обнаженную, прильнувшую к его телу своей полной грудью. Он притянул ее к себе. Теперь уже ничто не могло его остановить. Женщина, ублажавшая в этой самой комнате множество мужчин до него, была поражена преоображением этого послушного, стеснительного, неопытного юноши и, опасаясь его жестокости и агрессии, попыталась успокоить его, произнеся несколько ласковых слов, но безуспешно. Сеит мстил женщине, которая уже несколько часов повелевала им. Он не слышал ее мягкого и соблазнительного голоса, приглашавшего заняться нежной любовью. С этой минуты он все будет делать по-своему. Он сам уложил ее на постель, не замечая ее изумления. Такое было с ней впервые. До сих пор она сама решала, сколько удовольствия каждый из ее гостей должен ей доставить. Но на этот раз с этим строптивым, упрямым юношей, чья мужественность рвалась вперед, сметая все преграды на своем пути, все было по-другому. Все, что ей оставалось, – отдаться его силе и власти.

Вставая с кровати, Сеит знал, что он теперь не тот стыдливый мальчик, который вошел сюда. Теперь он чувствовал свободу, как будто выдержал трудное испытание. Когда он начал одеваться, то осознал, каким естественным и притягательным является обнаженное человеческое тело, хотя всего час назад разделся с таким трудом. С удовлетворенной улыбкой он посмотрел на лежавшую в постели женщину, следившую за ним. Баронесса едва слышно произнесла:

– Ты придешь еще?

– Не знаю, – сказал Сеит и поздравил себя с таким ответом. Он подумал, что взрослый мужчина ответил бы именно так. Он закончил одеваться и вышел из комнаты.

Петр ждал его внизу:

– Ради бога, где ты был? Или ты решил остаться здесь до утра?

Затем, посмотрев на друга внимательно, он поинтересовался:

– С тобой все хорошо? Все в порядке? Скажи, как все прошло? Она замечательная, правда?

Сеит, уже выходя, спросил:

– Может, спросишь то же самое у нее про меня?

– Надо же, посмотрите-ка на него! Курт Сеит, я гляжу, ты сама скромность.

– Скажи, Петр, кто на самом деле эта женщина, которую ты назвал баронессой?

Петр засмеялся:

– А ты сам не догадался, кто она? Или не мог у нее спросить за все то время, что был с ней? Вы что, совсем не разговаривали?

Сеит засмеялся:

– Ты привел меня сюда разговаривать?

Юноши вскочили на коней. Оба чувствовали себя легко и свободно, как птицы.

Обессиленные, опьяненные шампанским и ароматом духов, наполнявшим дом, запахом дров в очаге, сигаретным дымом, они чувствовали, что переполнены впечатлениями. Труся рысцой по снегу, покрывшем дорогу, они вдыхали холодный чистый воздух. Холода они не испытывали. Усталость не мешала бодрости.

– Скажи мне, – сказал Петр, – баронесса так и не рассказала тебе свою историю?

– Нет. Она ни о чем мне не говорила. А что, история интересная?

– Она рассказывает эту историю каждому новичку. Она немка. Титул получила от первого мужа, тоже немца. Он умер во время их первого путешествия в Санкт-Петербург. Некоторые даже думают, что она ему в этом помогла. Баронесса влюбилась в нашу страну, в наш город, осталась здесь и вышла за богатого русского купца. Представь, какой она была двадцать лет назад. Она была умопомрачительной красоты. Конечно, вскоре она была принята в высшем московском обществе как госпожа Стасова. Она убедила мужа позволить ей пользоваться титулом прежнего мужа. Так что все считают ее, госпожу Стасову, баронессой.

– Это не надоело новому мужу?

– Не думаю. Впрочем, матушка говорила, что у него не было времени на это. Бедняга тоже умер через пару лет.

– Готов поверить, что она убила обоих мужей.

– Ты не один готов в это поверить. Таким образом она вошла в высшее общество Санкт-Петербурга.

– Люди знали о ее образе жизни?

– Конечно.

– Как же они с ней общаются, зная об этом?

– С ней общаются именно из-за этого и благодаря ее титулу.

– Я тебя не понимаю.

– Баронесса – сущий подарок для родителей юношей. С ней им легче. Никто не беспокоится о взрослении отпрысков благородных семейств, все уверены, что баронесса обучит их всему, что полагается.

– Не могу поверить в это, – удивленно покачал головой Сеит, и они пустились галопом к дому.

Неделю спустя после той вечеринки у баронессы, во время которой Сеит стал мужчиной, Мехмет Эминов вернулся в Санкт-Петербург. Отцу и сыну нужно было о многом поговорить. Мехмет собирался в Алушту в середине зимы, и Сеит надеялся, что отец позовет его с собой. Но получить разрешение на поездку во время учебы в юнкерском училище было невозможно. Мехмет Эминов уехал один, чтобы недолго повидаться с семьей, которую он не видел так давно. 1906 год начался в Санкт-Петербурге неспокойно. Однако жизнь шла своим чередом. Сеит был успешным кадетом, причем успешной была не только его учеба в училище, но и посещения других адресов того же сорта, что и дом баронессы. Мечты Сеита, однако, были далеко. Он думал только о поездке в родной дом, который он надеялся повидать во время летних каникул. Вернувшись в Алушту спустя почти два года, Сеит обнял родных.