– Увидимся в понедельник, Колдер.

И я начинаю тосковать по ней еще до того, как она выходит за дверь.

Восемь часов тридцать минут утра. Восемь часов тридцать одна минута.

Девять часов. Девять часов одна минута.

К десяти часам утра в понедельник от Колдера все еще ни слуху ни духу, поэтому я обхожу кабинеты, словно бы случайно заглядывая в каждый, и ищу этого красавчика шестифутового роста с фигурой греческой статуи, густыми темными волосами и неизменно угрюмым выражением лица.

Дойдя до кабинета мистера Уэллса, я обнаруживаю, что двойные двери уже открыты, поэтому останавливаюсь в дверном проеме и дважды стучу.

– Входите, мисс Кин, – говорит мистер Уэллс, заметив меня. – Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Я просто хотела узнать, не сообщал ли Колдер вам что-нибудь сегодня утром? Я писала ему, но он не отвечает.

Мы с Колдером не общались с субботнего утра, когда я прибралась в его квартире, а он в ответ велел мне уходить. Я понимаю, что у него есть заскоки. У всех нас они есть. Но его проблемы, возможно, куда глубже, чем мне изначально казалось. Не хочу подвергаться этой постоянной смене жара и холода – мне ведь осталось всего восемнадцать дней жить в этом городе.

Мистер Уэллс проверяет свой телефон.

– Я не вижу пропущенных звонков. Но, опять же, от меня он не в восторге.

Он усмехается, как будто неприязнь сына к отцу – это просто глупая мелочь.

– В пятницу мы ехали на обед, и я отпустил комментарий, который по какой-то причине вывел его из себя, – мистер Уэллс закатывает глаза. – Мой сын ужасно вспыльчив. Я думал, что с возрастом у него это пройдет, но, похоже, эта черта только усугубилась. И я никогда не понимал, почему он стал таким. У него было прекрасное детство. Он мог получить все, чего захотел бы, – и что он сделал? Постоянно влипал в неприятности. Мне пришлось отослать его прочь. Я работал с утра до ночи и не мог присматривать за ним. А перехитрить свою няню он умел без проблем. Поэтому я подобрал ему одну из лучших закрытых школ в стране, думая, что это немного обуздает его, научит дисциплине, которой не смог научить я. Но иногда мне кажется, что это принесло больше вреда, чем пользы.

«Если бы он только знал, насколько!»

– Неважно. Что-то я разболтался, – он встает и сует руки в карманы пиджака. – Я надеюсь, что когда-нибудь он встретит какую-нибудь милую девушку, которая сможет смягчить его нрав. Я знаю, что он способен быть не таким резким.

– Я в этом уверена, – я киваю и направляюсь к двери. Как только я вернусь в свой кабинет, я возьму вещи и отпрошусь поработать из дома. – Я сообщу вам, когда получу от него сообщение.

Прежде чем выйти из офиса, я еще раз пишу Колдеру:

ТЫ ГДЕ?

Тридцать минут спустя я стою перед его квартирой.

– Колдер! – зову я сквозь деревянную дверь, прежде чем постучать. – Ты дома?

Ответа нет.

– Что ты здесь делаешь, Кин? – Я выдергиваю из ушей наушники и оставляю их болтаться на проводе, свисающем с плеча. Волосы у меня спутанные и влажные от пота, футболка прилипла к спине, но чувствую я себя на миллион баксов. Потрясающе, как пробежка помогает проветрить голову.

– Почему ты не на работе?

Я сую ключ в замок и поворачиваю.

– Потому что… я взял отгул.

– И когда ты собирался сообщить мне об этом?

– Я прислал тебе письмо по электронной почте. Сегодня, в шесть часов утра, – я распахиваю дверь. Кин продолжает стоять на площадке, словно вросла в пол.

– Нет, ты ничего не присылал. Я много раз сегодня утром проверяла почту.

Я выпячиваю подбородок.

– Странно, – достав телефон из-под резиновой ленты на бицепсе, я вижу кучу пропущенных звонков и эсэмэсок – все от нее. – Как мило, Кин, что ты беспокоилась обо мне, – замечаю я, прежде чем проверить почту. Спустя секунду я нахожу письмо, которое набрал сегодня утром в полусне – и забыл отправить.

– Почему ты взял отгул? – спрашивает она.

– Ты тут ни при чем, – лгу я, – если ты именно на это намекаешь.

На самом деле, она тут очень даже при чем.

Сегодня утром я встречался со своим юристом, чтобы обсудить ее контракт. Юрист почти все утро изучал этот документ в поисках лазеек – чего-то, что даст мне возможность освободить ее.

– Ты собираешься входить или так и будешь продолжать там стоять? – спрашивает он. Кожа его блестит от пота. Я думала, что Колдер Уэллс II уже не сможет выглядеть еще сексуальнее, но вот он отправляется на пробежку и возвращается в такой отличной форме… А я даже после фитнес-зала выгляжу как пришибленная кошка.

– Наверное, мне следует вернуться в офис, – отвечаю я. – Я знаю, что случится, если я войду. Ты пойдешь в душ, а мне снова захочется навести порядок. Между нами будет жаркий, яростный секс, и я уйду, испытывая пятьдесят оттенков замешательства. У нас с тобой, Колдер, уже выработалась некая привычка, и мне кажется, что она только вредит нам обоим.

– И что же тебя вводит в замешательство? – спрашивает он, уперев руки в бока. Край его пропотевшей футболки задирается, приоткрывая «кубики» на животе.

– Не знаю, может быть, все. То, что мы делаем. То, как я отношусь к тебе. То, что ты чувствуешь ко мне, – я могу продолжать этот список, но останавливаюсь, потому что это не имеет значения. – По истечении этого месяца я уеду. Ты унаследуешь империю стоимостью в сотни миллиардов долларов. Как только срок моего контракта истечет, я поднимусь по трапу самолета, и наши жизненные приоритеты в одночасье станут совершенно разными.

– И кто об этом сказал?

– Ты это знаешь. Я это знаю. Мы должны реалистично относиться к ситуации.

– Я скучал по тебе в эти выходные, – он пожимает плечами. – У меня нет ответов на твои вопросы, но я знаю, что я скучал по тебе, и это самое реальное, что я чувствовал за долгое-долгое время.

Мои глаза на мгновение увлажняются. Я опускаю взгляд, ожидая, когда это ощущение пройдет. Такие слова в устах этого мужчины значат очень многое, и я отчаянно желаю, чтобы они оказались правдой, потому что если это не так, если он говорит это лишь под влиянием момента… это не просто сломит меня. Это разобьет меня на миллион кусочков.

– Мне нужно возвращаться, – говорю я.

– И что ты будешь там делать? Ты сделала всю работу.

– Я что-нибудь придумаю. Может быть, Марте нужна какая-нибудь помощь. Или, может быть, я наведу порядок в твоем кабинете, – я вскидываю на него свой пытливый взгляд.

– Сделай это – и ты будешь уволена, Кин.