– Нормально.

– Отпуск всегда пролетает незаметно.

Черри улыбнулась и ничего не ответила.

– Слушай… мне немного неловко, но… Есть одно… Я хотела задать тебе пару вопросов, – Лора украдкой посмотрела на Черри, но ее лицо было непроницаемо. – Про твою работу. Тебе действительно был положен такой длинный отпуск? – Лора намеренно сохраняла приятельский тон в голосе, чтобы Черри было легче во всем признаться.

– Так я и сказала.

– Просто… я… ты правда сказала своему начальнику, что у тебя умерла бабушка? И тебе нужно ехать на похороны во Францию?

Черри застыла на месте.

– Кто вам это сказал?

– Ничего… э, никто, – внимание Лоры внезапно привлекла трещина в мраморе на стене, и она сердито уставилась на нее. Трещина, наверное, пошла от работ по соседству, и Лора взяла на заметку, что нужно будет поговорить со строителями и попросить их разобраться с проблемой.

– Что еще?

– Извини?

– Вы сказали, у вас пара вопросов. Какой второй?

Лора оторвала взгляд от стены.

– Ах, да. Это касается твоего перелета во Францию. Дэниел сказал, что дал тебе деньги… шестьсот фунтов. Я… – Лора откашлялась, – …случайно выяснила, что билет стоил на сто фунтов меньше.

– Ясно.

Лора стояла прямо под лампой, и свет падал на ее голову, как будто нимб. Лампа высвечивала ее лоб и отбрасывала тень на скулы, и Черри завороженно подумала, что под таким углом буквально видит форму ее черепа.

Лора подождала, но Черри больше ничего не сказала.

– Это правда?

– Значит… я авантюристка и обманщица. Вот кем вы меня считаете.

– Нет! То есть вовсе нет, я этого не говорила. Я просто хотела узнать…

– Кому еще вы об этом рассказали?

– Никому… Если ты имеешь в виду Дэниела, я хотела сначала поговрить с тобой. Я подумала, вдруг это какая-то…

В следующий миг они погрузились во тьму, потом раздался крик, звук бьющегося стекла и громкий всплеск. В воздухе разлился резкий запах вина, а к плеску воды добавилось жадное глотание воздуха. Потом включилось аварийное освещение.

– Она столкнула меня, – лепетала Черри со слезами в голосе. Они собрались в саду, и с нее ручьями текла вода. – Я хотела помочь принести вина, а она назвала меня обманщицей и толкнула в бассейн.

Лора смотрела на нее в шоке.

– Что?!

– Я ей не нравлюсь, – сказала она тихо, поворачиваясь к Дэниелу, и тот застыл. – Извините, что испортила ваши планы на день рождения, – оправдывалась Черри.

– Да боже мой, это тут совершенно ни при чем, – рассердилась Лора.

– Тогда зачем вы меня толкнули?

– Я не толкала!

– Я же не знала, понимаете, я не знала, что у вас день рождения. Если бы я знала, я бы выбрала другой день.

– Она поскользнулась? – спросил Дэниел, как будто предлагал матери лазейку, чтобы не выглядеть такой ведьмой.

– Нет. Она сама упала.

Среди гостей раздались удивленные охи и ахи, но быстро смолкли.

– Зачем ей это? – недоумевал Дэниел.

– Я не знаю… – Лора была уверена, что Черри сделала это намеренно, чтобы выставить ее в дурном свете, но как можно быть такой расчетливой, и такие радикальные меры… Тут же она вспомнила картину и лишилась дара речи. Неужели Черри сама повредила полотно? Просто чтобы заставить Дэниела усомниться в Лоре? И вот теперь… Черри как будто хотела склонить Дэниела на свою сторону до того, как она успела рассказать ему обо всем, что разузнала.

– Погас свет… И в следующую секунду она уже была в бассейне.

Соседи позвонили и извинились: строители задели очередной провод, отключив свет по всей улице. Оглядевшись, Лора увидела, что гости наблюдают за ними, пряча носы в бокалы вина, увидела смущенные лица и неловкие взгляды людей, которые не знали, кому верить. Когда она повернулась в поисках поддержки к Изабелле, та только озадаченно попыталась улыбнуться.

– Дэниел, мы можем поговорить? В доме?

– Она считает меня авантюристкой, – выпалила Черри.

– Нет! – в жалкой попытке разрядить обстановку Лора усмехнулась, не веря своим ушам.

Черри посмотрела на Дэниела огромными карими глазами и произнесла дрожащим голосом:

– Она думает, что я с тобой из-за денег.

– Знаете что, милая девушка, этого я не говорила, – разозлилась Лора.

– Нет, я сказала это вместо вас, а вы не отрицали. Как и сейчас не отрицаете.

Все смотрели на нее. Лицо Дэниела было мрачнее тучи, и Лора почувствовала, как красные пятна проступают у нее на щеках.

– Думаю, хватит на сегодня этого цирка, – сказала она тихо. – Иди в дом и приведи себя в порядок.

– Я отвезу Черри домой, – вставил Дэниел и при виде поникшего лица матери добавил: – Ей не во что переодеться. Что прикажешь мне делать?

Они развернулись, и Лора поняла, что сейчас они сядут в его машину и поедут к Черри, и она не увидит его весь день и даже больше, может, до самого понедельника, когда он приедет за своими вещами, чтобы переехать на новую квартиру.

– Сосисок никто не хочет? – поинтересовался Говард.

Подошла Изабелла.

– Дорогая, что это было? Я думала, она тебе нравится.

Лора не ответила, глядя им вслед с чувством глубокого беспокойства.

Среда, 23 июля

Черри глазела в окно офиса. Дождь не прекращался уже три дня, а во время дождя работа стояла, а когда работа стояла, ей было скучно. Она чувствовала себя зверем в клетке, где нельзя было даже прохаживаться из угла в угол, лишь бы унять это состояние, от которого хотелось лезть на стену. На столе лежал планшет, так что, пожалуй, она могла бы скоротать время в Интернете. Черри не сомневалась, что именно этим были в эту минуту так заняты Эбигейл и Эмили, потому что изучать продающиеся дома с таким живым интересом невозможно. Судя по сосредоточенному выражению их лиц, можно было сделать предположение, что они покупали какие-нибудь шмотки и туфли. Черри почитала «Гардиан», добавила в закладки несколько выступлений на «ТЕД Толкс», которые планировала послушать попозже, а потом принялась гуглить Николаса, хотя заранее знала, что это было ошибкой. В статье профильного журнала для телевизионщиков писали о его недавнем повышении до заместителя директора – и это в 22 года, восхищались в статье, выдающееся достижение! «Это компания его отца!» – хотелось закричать Черри. В статье продолжали перечислять его заслуги: работа, недавний брак, там же, как завистливо отметила Черри, разместили и фотографию Николаса с женой на каком-то пафосном благотворительном вечере, после чего в статье в шутку задались вопросом, когда же он произведет на свет наследника империи. Это глубоко ранило Черри. Горло сдавило от обиды, и она закрыла страницу и стала упрямо просматривать выставленные на продажу виллы на Лазурном Берегу. После возвращения оттуда ей стало сложно сосредотачиваться на работе, снова вживаться в роль, которую она создала для себя, делать работу, которая была только средством для достижения цели. Это было опасное чувство, это ее взвинченное ожидание, и ей приходилось насильно брать себя в руки. Сейчас она не могла позволить себе ни малейшего промаха, только не сейчас, когда нашелся человек, который в перспективе мог бы навсегда вырвать ее из этой каторжной жизни. Испытывая физическое недомогание от сидения на одном месте и устав таращиться в экран в поисках хоть какого-то развлечения, Черри выключила планшет чуть не с размаху. Ей хотелось разбить его вдребезги, так ей было скучно, разбить, опрокинуть стол. От этой мысли она повеселела на долю секунды и улыбнулась. Мозг Черри работал исправно и быстро. Он всегда жаждал новой информации, планов, проектов, восставая против вынужденного бездействия, и начинал работать против себя, копать внутрь, если ему не давали, чем себя занять. В Черри кипело слишком много умственной энергии, о чем она знала с тех пор, как начала год за годом становиться лучшей в классе по всем дисциплинам. Иногда она гадала, кем могла бы стать, если бы перед ней были открыты двери университета. Может, юристом, чтобы бороться с ненавистной ей несправедливостью, особенно в отношении слабых и бедных – она всегда умела ловко обернуть факты любой стороной, представляя их в любом нужном свете. Но это не имело значения. Что было, то было: агентство недвижимости в Кенсингтоне, ступенька на пути к большему достижению. Черри снова уставилась на дождь, методично барабанивший по стеклу, надеясь, что он убаюкает ее неспокойную натуру. Местные никогда не трещали о погоде так, как в Кройдоне и Тутинге. Они могли себе позволить укрыться от непогоды и часто делали это на несколько недель кряду.