Она посмотрела на часы. Слава богу, через несколько минут ее рабочий день перевалит за середину, а к ней приедет Дэниел. Едва устроившись на новом месте, он предложил ей пообедать вместе, и заодно они собирались вместе выбрать ему постельное белье. Он въехал накануне, а до этого жил у нее, с самого барбекю. Прежде она никогда не видела, чтобы Дэниел был зол на мать. Он попросил за нее прощения и больше не затрагивал эту тему. Черри старалась не ликовать. Ей полагалось вести себя как жертва, оскорбленная сторона, а когда пройдет достаточно времени, чтобы успеть здраво обо всем поразмыслить, внести при случае каплю горького юмора в ситуацию с бассейном. Это укрепит впечатление того, что она говорит правду. Черри помнила, что уже второй раз она склоняла Дэниела к тому, чтобы верить ей вместо матери, и нельзя было оставлять места никаким сомнениям.

Черри вывела его из хандры рассказами о рафтинге (куда второпях записалась в воскресенье после вечеринки, когда Дэниел вернулся домой за вещами). Он подгадал свой последний в качестве жильца визит в родной дом на момент, когда отец играл в гольф (тот столько времени проводил на поле для гольфа, что у Черри начинали закрадываться смутные подозрения, и она подумала, что с этим не мешало бы разобраться), а мать была в гостях у подруги. Дэниел окончательно переехал, оставив матери лишь записку с обещанием позвонить. Черри была почти уверена, что он так и не позвонил. Она не знала, стоит ли подталкивать его к этому. Такое взрослое великодушное поведение должно только сблизить их, в то время как можно и промолчать и позволить обиде на мать пустить более крепкие корни. Это было непростое решение.

Дэниел натянул капюшон, защищаясь от дождя, и, поджав плечи, преодолел несколько улиц, отделявших его от офиса Черри. Он хотел разобраться с покупками как можно быстрее и задавался вопросом, почему не предложил ей выбрать что-нибудь самой. Как обычно, ему было все равно, как будет выглядеть его постель, он только понимал, что ему нужна какая-то постель. Он был благодарен Черри за то, что она взяла на себя эти хлопоты, и его даже забавляло, какую радость доставляли ей покупки. Если повезет, они определятся с выбором прямо на Кенсингтон-Хай-стрит и смогут пойти перекусить.

Покидая родительский дом, Дэниел чувствовал, что наконец может вздохнуть свободно. Отпуск прошел в напряжении, ему не хотелось ссориться с матерью, но в то же время ему не нравились ее постоянные претензии к Черри. Наводящие вопросы, вскользь брошенные комментарии, общая прохладца, которая день ото дня возрастала, действовали ему на нервы, и он уже выбился из сил, отбиваясь от них, как миротворец ООН. К тому же Дэниелу не нравилось, что его жизнь стала напоминать мыльную оперу, он чувствовал неловкость за это, в особенности за эпизод на субботнем барбекю.

На следующий день он получил эсэмэс с текстом: «Честное слово, я ее не толкала. Люблю, мама». Ему не хотелось продолжать эту тему, но в то же время его раздражало, что конфликт так и оставался в подвешенном состоянии. Дэниел до сих пор ей не ответил, хотя понимал, что скоро придется, иначе этот снежный ком никогда не перестанет расти. Может, сегодня после обеда с Черри он позвонит маме и скажет, что если они хотят сохранить отношения в будущем, ей придется смириться. Друзья писали ему по-приятельски насмешливые сообщения, а Уилл написал в фотошопе «Уроки плавания от Лоры» на картинке с лихим ныряльщиком, падающим в бассейн, и добавил: «Твоя мама в последнее время больше никого не тренировала?»

В каком-то смысле эта ее враждебность по отношению к Черри лишь укрепила его чувства. Дэниелу нравились простые женщины, и Черри оказалась именно такой. Она ни разу не пожаловалась на его мать, несмотря на такое к себе отношение, и он не мог не преклоняться перед этим. Она просто переступала через неприятности и продолжала радоваться жизни. Их отношения достигли того уровня комфорта, который с другими девушками приходил только после долгих месяцев вместе, и то не всегда. Дэниел сознавал, что все происходит слишком быстро, но это его не волновало – просто так складывалось. Он не видел причин расставаться, напротив, он готов был поспорить, что это будут долгие отношения, во всяком случае, сейчас все указывало именно на это. Мысли о Черри приободрили его, и он ускорил шаг. Скоро магазинный кошмар будет позади, и, возможно, Черри останется сегодня на ночь опробовать новые простыни.

Стрелки ползли к отметке в час и наконец перевалили за нее, словно водрузив на вершину горы флаг после изнурительного подъема. На этой неделе обеденный перерыв в час дня достался Черри. Эбигейл и Эмили вынуждены были ждать двух, а Нил к этому времени как раз возвращался. Система, придуманная, чтобы покрыть обеденный час пик, хотя едва ли в такой день, как сегодня, люди будут толпиться в очереди купить или взять в аренду дом. Хлопнула дверь, нарушая тишину офиса, и все подняли головы. Черри успела порадоваться, что на Дэниела будет обращено всеобщее внимание. Она была готова поприветствовать его и подняла голову, но тут улыбка сползла с ее лица.

– Приветик, солнышко! – застенчиво окликнула ее Венди через весь офис, глупо помахала рукой и опустила зонт, с которого на пол ручьем потекла вода.

Черри сидела, не в силах пошевелиться. Ужас и нарастающая паника пригвоздили ее к месту, пока она пыталась ответить на вопрос, какого черта здесь делает ее мать.

Венди все еще ждала ответа на свое приветствие и, продвигаясь глубже в офис, подобралась к столу Черри, чувствуя, что взгляды всех присутствующих обращены на нее.

– Прости, родная, не хотела застать тебя врасплох, но от тебя не было ни весточки с тех пор, как ты вернулась из отпуска, и раз уж у меня выходной и я была свободна, наш начальник опять поменял всем смены, ну вот я и подумала, мы же как раз говорили о том, чтобы я тебя навестила, и…

Черри резко встала, как бы в знак протеста против этого словесного потока, который мог выдать все ее секреты, и Венди, слава богу, замолчала.

Черри чувствовала, что все смотрят на нее, и воображение подрисовывало ухмылки к их лицам и жалость ко взглядам. Ее мать была одета в белые джинсы-капри, без сомнения, из отдела одежды в гипермаркете, где она работала, и сзади они были заляпаны грязью с мокрых улиц. Ноги тоже. Черри опустила глаза еще ниже. Венди была обута в босоножки – это в такую погоду – и ее пальцы тоже были в грязи. Нередко ей бывало стыдно за свою мать, но дальше падать было уже некуда.

– Льет как из ведра, я вся промокла, – сказала Венди, как будто это все объясняло. Тогда Черри почувствовала себя виноватой, потому что поняла, что мама заметила ее брезгливое выражение лица.

– Не хочешь пообедать со мной, родная?

Черри захлестнуло новой волной ужаса. В любой момент сюда придет Дэниел. Она бросила испуганный взгляд на дверь. Может, она успеет как-то отделаться от матери, соврать, что занята и не может уйти на обед, успокоить ее обещаниями передоговориться на другой день. Но было уже поздно. В окне она увидела Дэниела, который перешел через дорогу, подходя к агентству. Еще раз хлопнула дверь, и все опять повернулись ко входу.

– Здрасте! – обратился Дэниел ко всем сразу.