Я неожиданно вспомнила того, с кем вел переписку лорд де Шалис. Если бы удалось его найти и расспросить, то, возможно, получится успокоить народ и уверить его, что мой ребенок ничем не опасен.

— Удалось ли разобрать почерк в переписке лорда де Шалиса и таинственного незнакомца? — спросила я, посмотрев поочередно на обоих мужчин.

— Нет. Его не узнали ни на Светлой стороне, ни на Темной, — ответил Анвэйм, переглянувшись с делордом. — Либо он умеет писать как правой, так и левой рукой, расписываясь в официальных документах и личной переписке разными руками, либо это не приближенный к государственному аппарату человек, никак ранее не привлекаемый к правосудию, не обращавшийся ни в какие государственные органы.

Я досадливо вздохнула.

— Света, не выходи сегодня из покоев. Ужин доставят в комнаты, а завтра с утра я переправлю тебя порталом в поместье в горах.

— Спасибо, — тихо ответила я.

Анвэйм поднялся и вышел из комнаты, оставив тоску в моей душе.

Анвэйм Светлый

Света влетела в мой кабинет с пылающим взглядом, сжимая в руке свежую газету, с содержанием которой я уже успел ознакомиться. Я в который раз отметил, что замер, когда она вошла: не внешне, а внутренне. Внутри меня словно все стало трепетать, хотелось встать, сжать девушку в объятьях и никогда не отпускать.

Но против нас было слишком многое, начиная от законов обоих миров и заканчивая её истинностью с Аиром. Я не могу разрушить их союз, ведь в этом случае лишу род Хассаира права на существование, обреку этого кошака на вечное одиночество. Как бы мне не хотелось послать все законы в бездну и забрать Свету себе, я не мог.

Однако и наслаждаться красотой этой девушки никто не мог мне запретить: её глаза горели настоящим огнем, в них плескались истинные эмоции, которые я не мог прочитать, однако, казалось, уже выучил наизусть; волосы она перекрасила в три цвета, словно бросая вызов обществу, давая понять, что она — разная, она имеет отношение к обоим мирам и даже к тому, о котором другие не догадываются. Мне нравилось в ней буквально все, начиная от недостатков и заканчивая достоинствами. Из-за этого находиться рядом с Иолантой становилось невероятно скучно, я словно морская рыба задыхался в пресном водоеме.

Иоланта никогда не лгала мне, вот и вчерашний случай пересказала в малейших деталях. Она не скрывала, что не хочет, чтобы Аламинта присутствовала в нашей с ней жизни, но в этом я мог её понять: какая законная супруга станет терпеть бывшую своего мужа рядом? В отличие от других невест Иоланта никогда не скрывала свои эмоции, но она была разумна и благородна, поэтому никогда бы не посмела унизить или даже показать свое пренебрежение Свете. Как ни крути, но из неё идеальная правительница.

…Правительница, но не возлюбленная.

— Анвэйм, что это значит? — спросила Света, присев в кресло напротив меня и положив газету на стол. — Ты видел это? Как они узнали?

В утренней газете столичного вестника была опубликована любопытная статья: “Двуликий ребенок — пророчества не лгут?”.

Я открыл газету и пробежался взглядом по статье, освежая память.

“Сенсационные новости из Жемчужного дворца! Ребенок, которого носит под сердцем Великая леди Фарахейма Аламинта де Шалис, от его светлости правители Ардахейма обладал, как все мы знаем, светлой магией… до недавнего времени.

Вы не ослышались! Ребенок принял темную магию, магию сильнейшего темного, магию самого делорда, которую впитал в себя словно родную. Теперь он обладает двумя видами магии: и темной, и светлой. Как же так, спросите вы? Этот же вопрос наша редакция желает задать его светлости, а также совету магов и ордену наваитов!

Пророчество сбывается, леди и лорды, эстресс и эстры!

Пророчество, в котором говорится, что ребенок, дитя двух магий, объединит два мира!

Неужели магическая стена падет, а Ардахейм и Фарахейм объединится? Неужели проблема с магическим дисбалансом будет решена?

Невольно вспоминается недавний случай рождения ребенка без магии, который не прожил и пары минут. Чем поможет двуликий ребенок? Может, он наоборот навсегда закроет завесу, возвращая все на свои места, возвращая баланс двух магий, которые не могут сосуществовать рядом? Или же он. уничтожит магию вовсе?

Эти и многие другие вопросы вертятся у нас в голове. И уже в следующем выпуске мы их зададим настоящему знатоку магических наук — главе ордена наваитов ”

— У кого-то слишком длинный язык, — ровно произнес я, и Света нахмурилась.

— Неужели эстресс Марисель?..

— Нет, это придворный целитель, магистр Ревиоли…

— Как он мог?! Зачем ему это?

— Он всего лишь поделился будоражащей новостью со своим учеником, — ответил я, слегка поморщившись, вспоминая нелепые оправдания придворного мага, — а тот поспешил подзаработать на этом. К сожалению, привлечь к ответственности я не могу ни того, ни другого, хотя оба уже потеряли свое положение.

Света вздохнула и положила руки на живот. Её забота о нашем ребенка всякий раз меня поражала и вызывала самые теплые чувства.

— Что же теперь будет? Я рада, что они не восприняли новости отрицательно, даже находят свои плюсы, но это ровно до того момента, пока народ не узнает настоящее пророчество, — произнесла Света и прикусила губу. — Анвэйм, еще не поздно спрятать меня где-нибудь? Или можно инсценировать мою смерть, поселить меня в каком-нибудь домике подальше от столицы…

— Нет, — ответил я. — До родов осталось не так много времени, если верить словам эстресс Марисель. Главное сейчас — тебе не волноваться. Ты остаешься во дворце, прятать тебя от чужих глаз уже бессмысленно. Новость все равно просочилась в массы.

— Что будем делать, когда выйдет статья с главой наваитов?

— Не выйдет, — ответил я, сам отчаянно желая верить в свои слова. Но и допустить волнение Светы было нельзя: ей нужно беречь и себя, и ребенка. — Я уже принял соответствующие меры: все редакции Ардахейма запечатаны, а сотрудники взяты под наблюдение. Подпольными типографиями уже занимаются.

Девушка облегченно вздохнула и погладила живот. Я неожиданно улыбнулся. Она поймала мою улыбку.

— Ты завтракал?

— Еще нет.

— Тогда позавтракаем вместе, раз мой переезд в далекое поместье отменяется?

— С удовольствием, — кивнул я и поднялся на ноги, после чего подал руку Свете.

Она вложила свои пальцы, и я слегка сжал их. Мне не хотелось разрывать зрительного контакта, хотелось вечно смотреть в глаза, в которых одна эмоция так быстро сменяется другой. Хотелось быть вечно рядом с ней.

Едва мы вышли из кабинета, как столкнулись с Артеймом. Он тоже растерялся, увидев нас, после чего его взгляд упал на Свету и он прищурился.