- Как я иду? Посмотри на него! Хотел бы я знать, как онидет! он ткнул пальцем в сторону Олсона.

Олсон молчал уже два часа. Он не дотронулся до фляжки. Все сзавистью глядели на его почти полный пояс. Глаза его, цвета темного обсидиана,смотрели прямо вперед. Губы высохли и растрескались, и из них высовывался язык,как дохлая змея из пещеры. Язык Олсона был грязно-серым.

Как глубоко он зарылся? Гэррети вспомнил слова Стеббинса. Намили? На световые годы? Ответ был: слишком глубоко, чтобы увидеть это. И чтобывыбраться.

- Олсон! - тихо позвал он. - Олсон!

Олсон не отвечал. Двигались только его ноги.

- Хоть бы язык убрал, - нервно сказал Пирсон.

ДЛИННЫЙ ПУТЬ - продолжался.

Леса расходились, уступая место лугам, и опять сходились. Пообочинам стояли восторженные зрители. Появлялось все больше плакатов с именемГэррети. Но его это уже мало интересовало - он слишком устал. Скоро он устанетнастолько, что не сможет говорить с другими. Лучше действительно уйти в себя,как малыш, завернувшийся в ковер. Так было бы проще.

Он облизал губы и отпил немного воды. Они прошли зеленыйуказатель, извещающий, что до Мэнского шоссе осталось сорок четыре мили.

- Вот оно, - сказал он неизвестно кому. - Сорок четыре милидо Олдтауна.

Никто не ответил, и Гэррети подошел к Макфрису и опять пошелрадом с ним. Тут начала кричать женщина. Движение на дороге было остановлено, итолпа окружала их с обоих сторон, крича и размахивая плакатами. Кричавшаяженщина была грузной и краснолицей. Она пыталась перелезть через канатограждения и кричала на полицейских, которые держали ее.

"Я знаю ее, - подумал Гэррети. - Откуда я еезнаю?"

Синяя косынка. Блестящие глаза навыкате. Платье цветаморской волны.

Все это было знакомо. Одной рукой женщина вцепилась в лицополицейскому.

Брызнула кровь.

Проходя мимо, Гэррети узнал ее. Конечно, это была матьПерси.

Перси, который пытал??я убежать в лес и был застрелен спервым же шагом.

- Где мой сын? - кричала она. - Отд??йте моего сына!

Толпа с энтузиазмом приветствовала ее. Маленький мальчикплюнул ей на ногу и поспешил прочь.

"Джен, - думал Гэррети, - Джен, я иду к тебе, и черт сним со всем.

Клянусь, что я дойду". Но Макфрис был прав. Дженплакала, она умоляла его изменить решение:

"Пожалуйста, Рэй, я не хочу тебя потерять, это простоубийство..." Они сидели на скамейке за эстрадой. Это было месяц назад, вапреле, и он обнимал ее за талию. Она надушилась духами, которые он подарил ейна день рождения. Этот запах, томный и таинственный, пьянил его. "Я долженидти, - говорил он. Должен, ты просто не понимаешь".

"Рэй, это ты не понимаешь, что делаешь. Рэй, не делайэтого, я люблю тебя".

"Что ж, она была права. Конечно, я не понимал, что яделаю.

Но я и теперь не понимаю. Черт меня побери, я и теперь непонимаю. Вот и все".

- Гэррети!

Он тряхнул головой, пробуждаясь от своих мыслей. Рядом с нимшел Макфрис.

- Как ты?

- Нормально, - неуверенно ответил Гэррети. - Кажется,нормально.

- Баркович спятил, - с довольным, видом сообщил Макфрис. -Говорит сам с собой. И он хромает.

- Ты тоже хромаешь. И Пирсон.

- Да, правда. Но Баркович... Он все время трет ногу. Похоже,он растянул мускул.

- За что ты его так ненавидишь? Почему не Олсона? Не КоллиПаркера? Не нас всех?

- Потому что Баркович знает, что делает.

- Хочешь сказать, он думает, что выиграет?

- Откуда ты взял?

- Ну... Он сволочь. Может быть, сволочам везет?

- Хорошие парни приходят к финишу раньше?

- Не знаю. Ничего не знаю.

Они проходили мимо маленькой сельской школы. Ученики стояливо дворе и махали им. Некоторые забрались на забор, и Гэррети вспомнил рабочих.

- Гэррети! - закричал один из них. - Рэй Гэррети! Гэ-рре-ти!Мальчишка прыгал, как заведенный, выкрикивая его имя, и Гэррети помахал ему.Когда школа вместе с мальчишкой скрылись из виду, он испытал облегчение.

Их догнал Пирсон:

- Я тут думаю...

- Побереги силы, - посоветовал Макфрис.

- И о чем ты думаешь? - спросил Гэррети. - Каково будеттому, кто дойдет вторым. - И каково же?

- Ну, - Пирсон прищурился, - представляете: пережить всех,кроме одного! По-моему, нужно установить приз для второго.

- Какой?

- Не знаю.

- Жизнь, - предположил Гэррети.

- Кто же за этим пойдет?

- Никто, пока Путь не начался. Но сейчас я был бы рад иэтому. Черт с ним с призом. А ты?

Пирсон довольно долго думал.

- Не вижу в этом смысла, - сказал он наконец.

- Скажи ему, Пит.

- Что сказать? - пожал плечами Макфрис. - Он прав. Целыйбанан или вообще никакого банана.

- Вы спятили, - сказал Гэррети без энтузиазма. Он оченьустал, и у него начинала болеть голова. Может, так начинается солнечный удар?Что ж, так лучше - просто упасть без сознания и проснуться уже мертвым.

- Конечно, - сказал Макфрис миролюбиво, - мы все спятили,иначе нас здесь бы не было. Мы все хотим умереть. Ты это еще не понял? Поглядина Олсона - это же просто череп на палке. Разве он не хочет умереть?

- Ну ее, эту чертову психологию, - подвел итог Пирсон. - Явсе равно уверен, что никто из них не согласен прийти вторым.

ДЛИННЫЙ ПУТЬ - продолжался.

Солнце палило все сильнее. Ртутный столбик дополз досемидесяти девяти градусов (у одного парня был с собой термометр) и готовилсяперепрыгнуть на восемьдесят. "Восемьдесят, - подумал Гэррети. - Это еще нетак жарко. В июле будет жарче градусов на десять. При такой температуре сидетьбы в тени во дворе и есть холодный куриный салат. Или плескаться в ближайшейречке.