‒ Не надо, ‒ тихонько проговорила Лина, вдохнула глубоко и опять:

‒ Тебе, правда, не противно?

‒ А тебе обязательно надо, чтобы я об этом сказал? Без слов никак? А то, что я здесь, само по себе ни о чём не говорит?

Слишком резко получилось. Обычно Линке и меньшего хватает, чтобы почувствовать себя виноватой, недостойной и чёрт знает какой ещё. Виту неинтересно анализировать комплексы, крайне глупое занятие ‒ зацикливаться на них. А Лина спрятала лицо в подушку, а потом и вовсе развернулась спиной, почти уткнулась носом в стену. Лежала бы с краю, наверняка, сразу бы подскочила и сбежала.

Вит приподнялся на локте, придвинулся к ней, убрал волосы с её уха, наклонился и проговорил:

‒ Не противно. Нисколько.

Она замерла, даже дышать перестала. Из-за пары слов. Вообще никаких. Глупо зависеть от такой бессмыслицы.

Ладонь легла на девичье плечо, скользнула вниз, добралась до одновременно мягкой и упругой округлости.

‒ Подумаешь ‒ лицо. Там, где надо, у тебя всё в лучшем виде.

Ну что поделать? Не может он серьёзно.

Лина трепыхнулась, но Вит обхватил её, развернул лицом к себе.

‒ Ещё раз услышу «уродина» и «противно» или что-то ещё в том же духе, уйду и больше не вернусь. ‒ Чистой воды враньё, но Линка поверит и испугается. В то, что её бросят, она легко верит. ‒ Поняла?

Вит не стал дожидаться ответа, опять наклонился. Но тут ‒ как обычно бывает? что-то обязательно случается в самый неподходящий момент ‒ раздался словно бы глубокий вздох, и над столом вспыхнуло бледное голубое сияние.

Мобильник протяжно загудел и задёргался, сообщая о звонке. Вит глянул на него недовольно и почти сразу отвернулся. Не хотел брать. Но телефон не успокаивался, натужно стонал и агонизировал.

Кто-то совсем офонарел. Не в курсе, что уже глухая ночь? Хотя, большинству тварей без разницы. Или даже наоборот, ночь для них самое активное время. Кому-то понадобилось что-то украсть, и вот прямо срочно-срочно.

‒ Ответь, ‒ сказала Лина.

‒ Да ну.

‒ Ответь, ‒ повторила просительней.

Вит поднялся, нарочно еле шевелился, протянул руку. Мобильник заполз под одну из овечек, и Вит раздражённо отпихнул игрушку. Не глядя мазнул пальцем по экрану, поднёс к уху и услышал:

‒ Ты мне нужен.

Неожиданно, как обухом по башке. Потому не мог и слова вымолвить, наверное, с минуту. И в телефоне ‒ тишина. Странно.

Обычно сразу следовали разъяснения: что, где и зачем, и только потом с него спрашивалось согласие. И то не всегда. Потому что это воспринималось как негласное правило: надо, значит, надо. Не так уж часто они друг друга и дёргали, привыкли работать в одиночку.

Вит поднялся с дивана, пересёк комнату, почти воткнулся лбом в шкаф, упёрся в него раскрытой ладонью. Молчание настораживало. Неужели он должен подтвердить, что готов выслушать и принять участие? Ши полагал, что он может отказаться? После того, как сам заявил: «Если что, обращайся». Не ввяжется в очередное приключение, не рискнёт жизнью, не заполучит очередную дозу адреналина. Размечтался.

‒ Прямо сейчас?

‒ Не обязательно. Но лучше быстрее.

Голос не совсем обычный, напряжённый, сжатый усилием воли.

‒ С собой прихватить чего-нибудь?

‒ Не надо.

‒ Тогда говори, куда.

Хотелось бы ещё узнать, зачем и что придётся делать. Да ладно. На месте и узнает. Видимо, ожидается такое, о чём лучше не иметь представление заранее. Иначе бы Ши рассказал.

Вит развернулся, глянул в сторону дивана. Лина сидела, завернувшись в одеяло, как всегда выглядывала из-за съехавших на лицо пушистых прядей.

‒ Тебе надо уехать?

‒ Ага. И я понятия не имею насколько. Ты тут не бери в голову насчёт «не вернусь». Этот раз не считается. И вообще, я же не сию секунду отбываю.

Он вернулся к дивану, но ложится не стал, протянул руку и, поймав устремившуюся ему навстречу ладонь, заставил Лину привстать, подвинуться ближе. Откинул с неё одеяло, скользнул взглядом от лица вниз.

Дурочка она, но никак не уродина. Худая, правда, но где надо всё равно мягкая. И гибкая. И такая, что отдаётся запредельно, душой, телом, в благодарность за нежданные ласку и участие. И по фигу Виту, что он демон, что людские чувства для него ничего не значат.

***

На пятизвёздочную гостиницу в качестве места встречи Вит, конечно, не рассчитывал, но и подобной халупы не ожидал. Без окон, без дверей ‒ сарай какой-то. Или склад ‒ стены-то основательные, бетонные ‒ но бывший. Торчащий на отшибе. Или вот чего ‒ склеп. Ступени вниз, тусклая лампочка в болтающемся на проводах патроне, засиженная мухами. И Ши, почти как призрак.

‒ Ну ни фига ты дыру нашёл, ‒ Вит сделал несколько шагов к нему и остановился. Опешил, не поверил ощущениям, потому как по ним выходило… ‒ Не понял. Ты…

Ши перебил, закончил за него фразу:

‒ Я не один.

Не один и не двое.

‒ Чё-ёрт! ‒ выдохнул Вит.

Хотелось бы сказать, что не верится. Но как не верится, если прекрасно чувствуется. Это для людей проблема определить: одержимый или просто крыша съехала. А скрытые подобные вещи легко считывают, и твёрдая убеждённость похуже удара под дых. Не засомневаешься, если словишь, мгновенно загнёшься.

‒ А я-то думал, это только слухи. Не могут справиться, вот и придумывают. Типа, ты себе духа отхватил, заключил сделку за дополнительные возможности. Значит, не врут.

Ши мотнул головой. Он и обычно не слишком разговорчивый, но тут. Зубы сжаты, мышцы напряжены, словно боится расслабиться и отпустить.

Вита передёрнуло. Ощущения не из лучших, инстинкт самосохранения так и вопил об опасности. Парнишка-то и раньше особой добротой и кротостью не отличался, а теперь человеческое в нём и не чуется, затерялось где-то за всеми прочими составляющими. А слова сами сыплются. Болтовня как лекарство от шока.

‒ Зная тебя, даже боюсь предполагать, как это случилось.

‒ Полюбовно договорились, ‒ выдал Ши, насмешливо и чересчур мягко.

‒ Это ведь не ты сказал, ‒ воскликнул Вит. ‒ Не ты.

Самосохранение истошно завизжало.

Он же с трудом себя контролирует, в любой момент одна сущность может смениться другой, жадной до крови и боли, и той всё равно, кто перед ней. А Вит ‒ сам припёрся: «Вот он я! Ждали?» Ускоренная доставка, жертва на заказ.