2000-х появилась целая волна двусмысленных фильмов: «Криминальное чтиво» (1994), «Двенадцать обезьян» (1995), «Обыкновенные подозреваемые» (1995), «Секреты Лос-Анджелеса» (1997), «Шоу Трумана» (1998), «Матрица» (1999), «Быть Джоном Малковичем» (1999), «Экзистенция» (1999), нолановское «Помни» (2000), «Пробуждение жизни» (2001), «Ванильное небо» (2001), «Донни Дарко» (2001), «Особое мнение» (2002) и «Вечное сияние чистого разума» (2004). Все они разбивают историю на несколько сюжетных линий, используют безумные сюжетные повороты и структуру, где причины и следствия меняются местами; такое кино размывает границу между правдой и вымыслом, а жизнь представляет сном наяву. Как это охарактеризовал Стивен Джонсон[52], сложился «новый микрожанр – фильм-головоломка». Осознанно или нет, но Нолан нащупал ключ к успеху в эпоху информации: в мире, где господствуют спам, фабрики ботов и не требующие подтверждения фейки, наибольшей притягательной силой обладает не знание, а его отсутствие. А ценнее всего – то, что невозможно познать. В каком-то смысле Нолан снял первый в мире фильм, неуязвимый для спойлеров: никто не может в нем разобраться, а уж тем более пересказать другим.

Джо Пантолиано и Гай Пирс обсуждают сценарий.

«Когда я работал над “Преследованием” и “Помни”, в кино было немало фильмов, стремившихся нарушить наше ощущение реальности. “Матрица”, “Бойцовский клуб”, “Шестое чувство”, целая группа фильмов. Каждый из них говорил: “Реальность вывернута наизнанку, не стоит верить своим глазам”. Иногда казалось, будто мы все снимаем один и тот же фильм… Неизвестность меня пугает, в кино и в жизни. И я искренне считаю, что никогда не использовал в своих фильмах двусмысленность просто ради двусмысленности. Я всегда знаю ответ. Но именно об этом говорил Джона: “Да, конечно, ты знаешь ответ, но именно это делает неоднозначность искренней”. Первый же журналист, с которым я обсуждал готовую версию “Помни”, понял историю так же, как и было задумано, как понимал ее я сам. У нас была идентичная трактовка. Потом, конечно, до правды уже никто не додумывался, но мне было важно почувствовать: нет, я не сошел с ума. Правда в фильме действительно есть».

С годами Нолан подметил, что дискуссии вокруг «Помни» устроены любопытным образом. Те, кто полагается на визуальную память, скорее верят Леонарду и его полароидному снимку с надписью «Не верь ему, он лжет», который несколько раз появляется в кадре по ходу фильма. Те же, кто доверяет вербальной памяти, верят и Тедди, который прямым текстом излагает свою версию событий.

Есть и еще один способ уладить разногласия: где лучше сюжетный поворот? Если Тедди говорит правду и Леонард действительно убил свою жену, тогда персонаж, считавшийся главным лжецом («Не верь ему, он лжет»), оказывается главным носителем правды – это весьма приятная ирония. А тот, кому мы полностью доверяем (Леонард), на самом деле виновен во всех грехах – что тоже приятно, ибо обыгрывает правило «виновен тот, кого подозревают в последнюю очередь». Сам «Помни», таким образом, является историей об ужасном чувстве вины, ложном сознании и самообмане, как это часто бывает в фильмах Нолана. В пользу этой трактовки говорит даже то, как Леонард пытается себя оправдать: «Как можно забыть все, что ты мне сейчас сказал? Как можно забыть все, что я по твоей вине сделал?» Однако все развалится, если мы откажемся признать вину Леонарда. Лжец так и останется лжецом, а единственный невиновный герой действительно ни в чем не виноват. Понятно, какой фильм интереснее: тот, где есть ирония, чувство вины и сложные характеры персонажей.

Нолан слушает, как я рассказываю ему обо всем этом, и кивает.

«Звучит резонно. Впрочем, я бы не согласился с вашей идеей о том, будто фильм заявляет, что Леонарду можно верить. Вся суть…»

«Нет, я о том, что он невиновен».

«Или что он невиновен. В фильме есть много конкретных указаний на то, что Леонард – ненадежный рассказчик. Он обманывает себя, чтобы быть счастливым. Как и все мы».

«Именно! О чем я и говорю. “Думаешь, мне нужна новая ложь, чтобы быть счастливым? Что ж, Тедди, я придумаю ее для тебя”. А иначе – если Леонард невиновен, а Тедди на самом деле оказывается лжецом – сюжет получается слишком простым. Поворота нет».

Нолан ничего не говорит, лишь улыбается, будто Чеширский Кот.

«И вы, конечно, не можете сказать, прав я или нет, потому что тогда мы раскроем разгадку для всех остальных», – говорю я.

«Я лишь отмечу, что вы говорите совсем как герой Хью Джекмана в финале “Престижа”», – отвечает он.

«В каком смысле?»

«А вы посмотрите фильм еще раз».

Тем вечером я вернулся в квартиру, которую снимал через Airbnb на время наших интервью, и в тысячный раз пересмотрел «Престиж». Это история двух фокусников и их жестокого соперничества, которое в конечном счете сводится к иллюзии под названием «Перенос человека»: фокусник заходит в дверь на одном конце сцены и чудесным образом выходит на другом. Герой Хью Джекмана любой ценой пытается выведать у противника секрет, идет на кражу и даже убийство, но когда наконец узнает правду, то не может поверить своим ушам. «Нет, все слишком просто!» – кричит он, что подводит зрителей к закадровому монологу Каттера, героя Майкла Кейна, который повторяет слова из самого начала фильма.

«В этот момент вы начинаете искать разгадку. Но не находите, потому что не особенно стараетесь. Вы не хотите ее знать. Вы хотите быть обманутым»[53].

Иными словами, как бы я ни хотел, чтобы Нолан подтвердил мое «решение» головоломки фильма «Помни», на самом деле я этого не хочу, потому что тогда мне станет неинтересно. В известном смысле я хочу быть обманутым. Что делает отношения режиссера со своим зрителем, пожалуй, немного жестокими. Это, как мог бы сказать Эмпсон, «восьмой тип двусмысленности», особенно любимый Ноланом, – загадка, над которой бьются все остальные.

Четыре

Восприятие

«В сущности, “Бессонница” появилась благодаря Стивену Содербергу», – рассказывает Нолан про свой третий фильм, ремейк норвежского триллера, снятого Эриком Шёлдбьергом в 1997 году. Это история полицейского, который чувствует себя даже более виноватым, чем преследуемый им убийца. Действие разворачивается в отдаленном норвежском городке, где никогда не заходит солнце. Главный герой – опальный следователь (Стеллан Скарсгард), ведущий дело об убийстве девочки-подростка, однако недостаток сна, рваный монтаж и провалы во времени притупляют его дедуктивные способности. Нолан впервые посмотрел «Бессонницу», пока дорабатывал сценарий «Помни», и на экране он увидел (по описанию Шёлдбьерга) «инвертированный нуар, где напряжение создает не тьма, а свет», – весьма похоже на то, чего хотел добиться