Женщина подняла на нее тяжелый взгляд и прислушалась. Недоверие в ее глазах сменилось надеждой, но через секунду надежда вновь проиграла сомнению.

Лера продолжила тихим голосом ее расслаблять, сфокусировала ее внимание на своем кулончике, левой рукой играя с блестящим украшением. Вскоре страдалица погрузилась в транс и девушка произвела внушение. Никакой боли. Никакого волнения. Полный покой и внутренняя гармония. На счет пять она очнется с хорошим самочувствием и отличным настроением.

— Раз, два, три, четыре, пять.

Любовь Сергеевна удивленно распахнула карие глаза и смущенно призналась:

— Простите, я упустила нить разговора… Так о чем мы говорили? — она взяла со стола румяный пирожок, откусила кусочек и вопросительно заглянула сыну в глаза. Тот, казалось, перенял гипноэстафету: мама вышла из транса, а он туда зашел. Собственноручно открыл дверь и шагнул за порог. Несколько секунд он ни на что не реагировал — переваривал увиденное, — а потом встрепенулся:

— О том, что тебе надо почаще отдыхать, мам. Свежий воздух поможет тебе излечить мигрень. Так считает твой врач.

— Тоже так считаю. Я два дня тут, а еще ни разу не было приступа. Вот, что значит целебная сила природы… Угощайтесь, не стесняйтесь! — машинально предложила она молодежи.

Лера с благодарностью подняла с блюдечка начатый пирожок и, с удовольствием, продолжила свой обед. Голод никуда не ушел, лишь затих ворчливо под воздействием внешних обстоятельств, а теперь снова проснулся и с урчанием подгонял девушку быстрее насыщаться. Тем не менее, она не забыла восхититься:

— Потрясающий вкус, спасибо! Даже лучше получилось, чем у бабушки!

— Я знаю. Не скромно так говорить, конечно, но на то есть причина. Рецепт этого теста я получила по наследству от мамы. Она у меня работала в элитном ленинградском ресторане. Представьте себе, он не прогорел даже в девяностых! Бандиты просто обожали мамины пирожки! Я обещала, что этот рецепт передам по наследству детям.

На этих словах она замолчала и плечи ее бессильно поникли. Вероятно, вспомнила, что из детей остался только сын, не слишком ориентированный на готовку.

— Мам, разберусь с делами и научишь меня печь свои пирожки, — сдался Альфа в порыве сочувствия. Лера представила себе этого гиганта на кухне в нарядном, пестром переднике, боксирующим кулачищами в тесто… и громко закашлялась, чтобы скрыть смех. Картинка выглядела абсурдно.

— Нет. Знаю я тебя. Если научу, ты тут же забудешь и рецепт потеряешь. Лучше уж открою свою тайну твоей жене после свадьбы. Кого бы ты там ни выбрал, лишь бы она не страдала от модной нынче непереносимости глютена! — она прошлась тяжелым, подозрительным взглядом по вероятной невестке. — Милочка… Э… У вас ведь нет глютеновой непереносимости?

Лера мотнула головой, хотя несколько мгновений — и очень долгих мгновений! — ей хотелось признать в себе эту самую непереносимость. Просто из чувства протеста! В знак несогласия с этой дискриминацией.

Альфа потянул Леру в сторонку и строго прошипел:

— Что ты с матерью сделала? Эффект двадцать пятого кадра? Или заколдовала ее?

— Немножечко, — засмеялась Лера и показала пол миллиметрика двумя пальцами. На деле девушка уже давно заметила, что между гипнотизером и пациентом, которого тот хоть раз избавил от боли, складывается особая, необъяснимая связь. Про себя она называла ее кармической нитью. Ты делаешь человеку добро, он чувствует к тебе благодарность — и между вами завязывается ниточка добрых отношений. Девушка с улыбкой наблюдала, как свекровь пытается впихнуть в Альфу побольше еды. Мамы всегда и везде одинаковы.

К сожалению, идиллия долго не длилась. В кухню ворвалась хмурая Сова и заявила:

— Альфа, есть разговор.

Лерин жених последовал за Совой, и девушка на миг ощутила зависть к уверенной в себе амазонке. Почему у нее, Леры нет этой легкости? Почему в присутствии своего мужчины она робеет и ведет себя, как смущенная первоклассница?

Девушка рассеянно доела пирожок и подошла к раковине убрать за собой чашку и блюдце. Задумалась о Сове, Альфе и сама не заметила, как перемыла всю грязную посуду, протерла поверхности столов от крошек, подмела пол настоящим, сорговым веником. Работа по дому всегда успокаивала лучше всяких валериановых таблеток. Теперь она намеревалась прогуляться по комнатам, познакомиться с новым местом, но уйти не успела. В дверях ее нагнал голос Любови Сергеевны:

— Ну? Рассказывай.

— О чем? — удивилась Лера, обернувшись. Показалось поначалу, что обращаются не к ней. Но женщина внимательно разглядывала невестку и продолжала говорить:

— Да обо всем! Как вы встретились с моим Ванечкой. Чем он тебя привлек. За что полюбила.

Лера почувствовала, как зависть в ее сердце уступила место возмущению. Разве такие вопросы можно задавать невесткам? Хотя… Наверно, можно, но точно не через час после знакомства!

Она не слишком приветливо буркнула:

— Это чересчур личное, простите, — и снова попыталась уйти, но ее опять остановил насмешливый голос:

— Да ладно тебе! Я его мать и всегда буду за Ваню волноваться. Ну же! Успокой меня! Скажи, что ты его любишь! Скажи, что сделаешь моего мальчика счастливым!

От этих вопросов уже пахло навязчивостью и желанием въесться под кожу, войти в их с Альфой интимное прошлое, чтобы зацепиться за совместное будущее. Лера вернулась на свою табуретку, устроилась прямо напротив настороженной, взвинченной свекрови и произнесла:

— Я вижу, как вы тревожитесь за Ваню. Это и понятно — вы заботливая мать. Я не могу обещать вам, что сделаю его счастливым, но постараться — точно постараюсь! Но и вы попробуйте меньше тревожиться за сына. Он сильный, независимый мужчина, давно уже не мальчик. Пора его отпустить.

Женщина поставила чашку на блюдце, сощурила глаза и скривила рот:

— Сначала своего сыночка вырасти, а потом поучай, когда и как его отдавать чужим девицам!

— Я не хотела поучать, но…

— Вот-вот! И не надо!

Лера глазам своим не верила! Разительные перемены! Всего пол часа назад перед ней сидела взрослая, интеллигентная дама, а сейчас обижалось ранимое дитя. Вероятно, это стресс от исчезновения дочери так на нее повлиял. Невозможно даже прочувствовать, через что эта женщина прошла за последнее время, и давать советы с позиции своего ограниченного опыта ей тоже нельзя. Сытый голодному не товарищ. Лера призналась:

— Вы правы. Я не должна вас поучать была, простите.

— То-то же! — вдруг женщина хитро улыбнулась. — Да ты не волнуйся. Я сразу заметила, как ты на Ваню глядела. Глазки сразу такие мечтательные, с поволокой. И как на Дину посмотрела с раздражением — тоже заметила. А вопросы задавала неудобные, потому что хотелось тебя получше узнать. На стрессоустойчивость проверить, на уважение к старшим. Так что и ты меня тоже прости — я немного слукавила!