Мрак подъехал, второго верблюда вел в поводу.

— Олег! Мы добрые — и для тебя конячку пымали. Правда,горбатую.

Олег подбежал, жадно хватая ртом воздух, с разбега ухватилсяза верблюда Мрака. Волхв был белым, губы тряслись, глаза лезли на лоб.

— Чего это они? За что?

— Не можешь опомниться? — брезгливо удивился Мрак. — Несторговались, только и всего.

— Но мы даже не спорили…

— А за что ты его палкой по темечку? Зверь. Мозги на верстубрызнули.

— Мрак, — простонал Олег, он побледнел еще больше, дернулся,словно удерживал тошноту. — Не надо… Я только отмахивался. Мрак, ты зря грешилна старого Гольша. Мы все-таки в седлах!

— Твой Гольш коня от верблюда не отличает? Заработался.Скоро и ты таким станешь.

Таргитай проговорил недоумевающе:

— Да и купили как-то чудно… Все деньги при нас.

Он обвел взглядом песчаную пустыню. Песок был взрыхлен,истоптан, пламенел пятнами крови. Около десятка людей лежали в страшных позах,два убитых коня и один умирающий верблюд, разбросанные тюки — уцелевшие иразбитые. Ветерок разматывал красный и синий шелк, катил коробочки.

— Да нет, — решил Мрак, злая улыбка осветила хмурое лицо. —Сторговались. Если еще вывернуть карманы, пошарить по тюкам и всяким шкатулкам…

Он похлопал по седельной сумке, прислушался, сорвалверевочку и сунул руку в раздутый мешочек. Олег напрягся, он бы спервапроверил, мало ли что там, вдруг да гадюка, но Мрак вытащил горсть серебряныхмонет, сказал убежденно:

— Будем считать, что мудрый Гольш все предвидел. Мы купили,а это на сдачу. Тарх, откуда на тебе столько соплей?

Олег все еще с недоверием глядел на огромного верблюда.Подойти боязно, не то что влезть, когда Мрак вдруг сказал подозрительно:

— Мудрый волхв… а где твоя девка?

Далеко по дороге в клубах пыли удалялись остатки каравана.Всадники нещадно нахлестывали горбатых зверей, тыкали мечами. Осликиприотстали, их тащили за узду, били палками, подталкивали. Женщины с огненнымиволосами там не мелькнуло, наверняка где-то в головке отряда. А то и в шатрехозяина.

— Как теперь отыщем дорогу? — спросил Таргитай упавшимголосом. — Кругом Пески…

Мрак соскользнул с верблюда. Лицо оборотня было землистогоцвета. Окровавленная секира с размаху вошла в песок до середины рукояти. Он селна землю, уронил голову. Капли крови свернулись в темные шарики, под палящимсолнцем сразу иссохли, окаменели. Окаменел и Мрак, уперев кулаки в подбородок.Глаза смотрели невидяще поверх застывших волн раскаленного песка.

Ноги Олега дрожали, но сесть боялся — вдруг да кровь хлынетв голову так, что разнесет ее вдребезги? И дикий жар раскалывает череп. Грудьходит ходуном, в глазах мельтешат красные мухи. Голос Мрака донесся как издальнего Леса. Жаркое отчаяние все же подломило ноги. Олег рухнул на песок, плотнозажмурился. Столько мук — и все зря?

Таргитай обыскивал мертвых, снимал фляги и тряс подле уха. Водном тюке обнаружил бурдюк, где булькало. С торжеством приволок — он, какптаха небесная, не заглядывал в день завтрашний.

— Конец дороги? — произнес Мрак горько. — Что скажешь,волхв?

Он тупо смотрел прямо перед собой. В его сгорбленной фигуребыло столько безнадежности, что Олег поспешно отвел взгляд. Оборотня еще невидел таким. Мрак выдыхается?

Таргитай принес бурдюк. Олег жадно глотнул, в раскаленномгорле почти зашипело. Пусть вино — это всего лишь перебродивший виноградныйсок, в походе через Степь пили даже собственную мочу.

— Мы еще не погибли, — сказал он потому, что Мрак вбезнадежности вперил взгляд в оранжевый песок под ногами, а Таргитай смотрит сожиданием. — Мы еще можем двигаться…

— Куда? — спросил Мрак горько. — В Лесу я знал, в Степи —чуял. А в этой раскаленной печи?

Опять Таргитай смотрел на самого умного. Олег ответилвынужденно:

— Ну… шли мы вроде бы в ту сторону. Отправимся. Вдруг допесчаного мага уже рукой подать? Дорогу будем спрашивать…

— Есть у кого, — саркастически согласился Мрак. — Народу —не протолкнуться.

Таргитай сказал с надеждой:

— А если Олег выспросит у ящериц? Он же волхв!.. Я виделодну. Рожа — во, глаза — во, а бегает… Олегу не угнаться. Разве что Мраку? НоМрак не умеет в песок зарываться.

В гробовом молчании пустили бурдюк по кругу. Ощущение бедыбыло таким сильным, что Олег присосался дольше всех, а когда Мрак и Таргитайотвалились, оставил бурдюк у себя, потягивал из короткой трубочки. Затуманитьголову, не видеть нависшей беды! Конечно, все равно не обойдет, но хотя бы невидеть. Это Мрак до сегодняшнего дня все видел и не страшился, Таргитай нестрашится, как та же птичка беспечная: пока не увидит змею прямо перед собой —чирикает на дудочке, чистит перышки. Он — волхв! Уже чувствует, как будетумирать от жажды, иссыхать, погибать под палящим солнцем. Как, еще живого,будут рвать на куски грифы — во-о-он темнеют точки в синеве, — как вылезут изпеска хищные жуки и набегут быстрые, как тени, и злые, как степняки, желтыепесчаные муравьи…

Мрак медленно поднялся, неспешно расправил плечи. Суровоенекрасивое лицо оборотня вдруг показалось величественным, прекрасным. Он сказалсильным, чуть хрипловатым голосом:

— Ты прав, у нас есть выбор. Умереть, как три старые жабы,или погибнуть на полном скаку?

Пока Таргитай и Олег вскарабкались на горбатых зверей,упрели и намучились, как медведи возле рыбы. Люди Песков влезают на верблюдов,когда те греют пузом песок, невры не хотели терять времени, не хотели утруждатьзверей, а если по-честному — не знали, как заставить лечь.

Мрак пустил верблюда вперед, хотя никто не знал, в какуюсторону ехать. Гольш указал дорогу только до пересечения с караваном. Суровоелицо оборотня становилось все красивее, Таргитай молча любовался суровымдругом, потихоньку вытащил дудочку. В голове рождались новые слова, самилепились одно к одному.

Они начали огибать бархан, когда Мрак насторожился, бросилладонь на рукоять секиры. Из-за песчаного верха выезжал неспешно всадник. Вблестящем шлеме, кольчужная сетка из тонких бронзовых колец падает на прямуюспину. У бедра меч в дорогих ножнах, из-за спины выглядывает край круглогощита. На седельном крюке — короткий лук из турьих рогов и колчан со стрелами.

Всадник съехал в распадок между песчаными холмами. Солнце,бившее неврам в глаза, осветило курносое лицо с россыпью веснушек. Мраккрякнул, начал так осторожно подвигать пальцы к колчану со стрелами, словнобоялся спугнуть красивую бабочку. Таргитай растерялся, с открытым ртом смотрелто на Мрака, то на Олега. Волхв дернулся, зрачки расширились, но сам оставалсянеподвижным, только внезапно вздувшиеся жилы на лбу выдавали напряжение.