— А никто ее в плен не тащил!

Однако отстать дал. Острые кончики ушей подергивались, ловилкаждый звук. Таргитай сказал завистливо:

— Ей хорошо! Присела — и все. А вот я если не встречудеревцо, хоть паршивенькое, то уписаюсь.

— Хотя бы камень, — вздохнул Мрак понимающе.

Олег придерживал рыжеволоску, пока Мрак и Таргитай неудалились шагов на полсотни, а потом и вовсе скрылись за барханом. Лискавзглянула искоса, голос был полон яда:

— Раб, ты мог бы насиловать на виду у друзей. Таких жеживотных.

— Это ты, зверюка злобная. Я стараюсь, чтобы твой мочевойпузырь не лопнул.

Быстрый взгляд, который она метнула, выдал с головой: вот-вотпустит лужу. Однако снова гордо вскинула и без того вздернутый носик. Спросилаядовито:

— У меня вроде бы руки связаны. Или мне показалось?

Олег потемнел, чуя насмешку, сказал раздраженно:

— Я мог бы тебе расстегнуть… Впрочем, черт с тобой. Рукиразвяжу, но ремень прицеплю за ногу. Бегаешь наверняка быстрее, вон какаяпротивная! А Мрак с его стрелами далековато.

Он накрепко привязал за лодыжку, снял ремешок с рук. Онанаблюдала из-под приспущенных век, дышала ровно. Олег отошел, насколькопозволял ременный поводок, перевалил через гребень бархана, лег, чтобы невидеть ее. В сотне шагов удалялись, увязая в песке, Мрак и Таргитай. Мракоглянулся, словно ощутил взгляд волхва, брови сшиблись на переносице. Олегуспокаивающе помахал концом ремешка, указал пальцем через гребень.

Мрак и Таргитай остановились, поджидая. Их громадные мешкиделали их похожими на горбатых медведей. Мрак дважды оглядывался, наконецзаорал зычно:

— Тащи!

— Мрак, она занята. Трудится…

— Быстро, остолоп!

Олег нерешительно потянул за ремешок, чувствуя себя подлецоми дураком одновременно. Ремешок натянулся. Вдали жестикулировал Мрак, дажесделал шаг в направлении к ним. Олег перевалился через гребень, ахнул иметнулся в прыжке на рыжеволосую хитрюгу. Под ее острыми зубками как раз лопнулперегрызенный ремешок. Она вскочила, Олег обрушился как лавина, сбил с ног. Онапыталась драться, он выхватил нож, другой рукой схватил за волосы и дернул,обнажив нежное горло. Лезвие коснулось тонкой кожи. Олег чувствовал сильнейшеежелание нажать сильнее, покончить с нелепым делом — повод для оправдания передсобой есть.

— Застынь, стерва!

Она замерла, глядя в нависающее над нею яростное лицо сбешеными глазами. Личико с тонкими чертами дрогнуло, в желтых глазах метнулсястрах. Даже не дышала, смотрела расширенными глазами. Он ударил ее по лицу,перевернул и грубо стянул руки за спиной ремнем так, что даже Мрак назвал бысебя мягкосердечной овечкой рядом с озверевшим волхвом.

Она медленно высвободила лицо из песка, боясь резкихдвижений, вздохнула. Песчинки забились в густые брови, налипли коркой на мокрыеот пота щеки. Олег рывком поднял ее за связанные руки.

— Вперед, тварючка!

Мрак и Таргитай терпеливо ждали. Ветерок намел возле ногоранжевые холмики. Мрак рявкнул сердито:

— Что так долго? Веревку проглотила?

— Это я задержался, — сказал Олег.

Женщина бросила на волхва быстрый взгляд. Мрак нахмурился,оглядел их с подозрением. Ее плечи были отведены назад так, что лопатки терлисьодна о другую. Туго стянутые руки начали наливаться багровым, что вскореперейдет в синеву.

— То-то Таргитай удивлялся, что на один бархан стало больше,— буркнул Мрак. — Это твой, да?.. Ты того, ремешок ослабь. Ишь как стянул!Ремешок могет лопнуть, а где в дороге подберешь? Разве что из спины Таргитаянарезать, но с Таргитая пользы как из жабы перьев…

Они двинулись, ноги увязали, шли как по старому болоту. Солнцежгло непокрытые головы. Таргитай спросил Олега тихонько:

— Ничего не случилось? Правда?

Олег раздраженно буркнул:

— Ты стал подозрительный, как Мрак. Ничего, говорю тебе!

— Да? А что у тебя на подошве?

Он брезгливо сморщил нос. Олег поспешно принялся теретьподошву о песок. Лиска порозовела, смотрела в сторону. Мрак сказалодобрительно:

— Маленькая как ворона, а… Бедный Олег. Это ж он ей штаныспускал. Руки-то связаны.

— И надевал, — услужливо подсказал Таргитай им в спины.

Олег и Лиска изо всех сил спешили оторваться от насмешников.Рыжеволоска даже обогнала Олега, тот на ходу перевязал ремень, ослаблял узел.Она брезгливо выдергивала руки. Он невольно хватал за ягодицы, его уши пылали,как вынутые из горна наконечники стрел. Она удивленно косилась нараскрасневшееся лицо лесного варвара, длинные ресницы подрагивали, прячавзгляд.

Глаза оборотня оставались настороженными. Такая злая и юркаяне смирится с потерей свободы. Руки связаны, но зубы целы. Удивительно, что ещеремень не перегрызла. Значит, это еще впереди.

— Сними тетиву, — посоветовал Таргитай наивно. — Растянется.

— Да? Еще и стрелы переломать? Ты скажи лучше, что с неюделать? Ты ж у нас умелец по девкам.

— Мрак, по ним умельцев не бывает. Они все разные.

Мрак даже отшатнулся в великом удивлении. Дурень, конечно,но такой дури даже от дурня слышать неловкостно.

— Тарх! Запомни, они все из одного стручка. Я не всегдазамечал, когда они возле меня менялись. Кличу по-прежнему, а морда вродедругая. То ли я сам менял, то ли они сами менялись — за охотой недосугразобраться. Это для бездельников они разные. Но тут ты первый!

— Пусть решает Олег. Он самый умный.

— Как ты самый ленивый.

— Я добрый!

— Дурость и доброта лишь с виду схожи, понял?

Таргитай снова заскулил, что падает, мрет жуткой смертью начужбине, что пропади все пропадом, нельзя спасать человечество, ежели черезтакие муки. Олег слушал сочувствующе, пленница брезгливо морщилась. НаконецТаргитай вдруг взвизгнул обрадовано:

— Мрак, вона деревья!.. Да какие зеленые! А где деревья, тами вода! Пошли, напьемся. Только и делов, что пару сотен шагов в сторону.

Мрак поморщился, а Олег занудно объяснил:

— Видишь, те деревья вроде бы колышутся малость?

— Вижу. Ну и что?

— А то, что это не настоящие, — пояснил Олег. — Гольшрассказывал про такие штуки. Старые колдуны придумали, чтобы губить людей.Мираж, называется. Подходишь, а эти деревья либо отступают, либо рассеиваются ввоздухе. А обессилевший дурень блудит, потом от жажды погибает быстрее.