Вскоре появился Кобурн, на ходу надевая рубашку. Харрисон протянул ему пиво:

– Знаешь, тебе следует пересмотреть отношение к жизни.

– Когда мне будет семьдесят, может быть.

– Лучше раньше. Таким женщинам, как Кэрол, слишком нравятся генеральные директора.

Рука Кобурна, сжимавшая бутылку с пивом, застыла на полпути.

– Ты собираешься выставить свою кандидатуру?

Харрисон кивнул:

– Ты сможешь возглавить компанию и не обанкротить ее?

Его брат поставил бутылку и решительно произнес:

– Ты знаешь, что да.

– Знаю. Завтра состоится пресс-конференция, на которой будет объявлено о выдвижении моей кандидатуры. Я хотел бы, чтобы ты был рядом.

Кобурн понимал, что просьба далась брату нелегко – Харрисон не из тех, кто любит просить.

– Я буду.

Несколько минут они молча потягивали пиво. Сердце Харрисона кольнула боль. Только этого не хватало!

– Ты хоть спишь при такой жизни? – поинтересовался он.

– Немного. – Кобурн повернулся к нему. – Что с Марковичем?

– Я лишил его поставщиков. Он проведет остаток дней, вспоминая свои преступления. – Харрисон пожал плечами. – А может, и нет. У него нет совести.

– Почему ты не стер его с лица земли?

Харрисон вздохнул:

– Ты был прав. Это не вернет отца. К тому же убил его не Маркович. Во всем виновата болезнь.

– Я ждал, когда ты это осознаешь, – медленно проговорил Кобурн.

– Мне помогли это сделать.

– Она несчастна, Гар. Из-за тебя.

– Я все исправлю.

Правда, он не был уверен, что ему это удастся.

Они поговорили о завтрашнем дне. О будущем «Грант индастриз». Харрисон по возможности будет заниматься делами компании, но генеральным директором станет Кобурн. Если же в политике у него ничего не получится… Что ж… Проблемы решаются по мере поступления.

Кобурн проводил его к двери. Харрисон сделал то, чего не делал уже давно. Он крепко прижал к себе брата и быстро вышел, чтобы Кобурн не заметил на его глазах слезы.

В четверг вечером все столики в «Массериас» были заняты.

Фрэнки приняла заказ, подошла к компьютеру и ввела его. Она заменяла заболевшую официантку.

– Провалиться мне на месте! – услышала она удивленный голос отца, стоявшего за стойкой бара вместе с Сальваторе.

– Что?

Он указал на телевизор. Фрэнки увидела анонс: «Харрисон Грант – кандидат в президенты».

Она подошла ближе. Ее отец увеличил громкость, чтобы услышать голос ведущего.

– Сегодня Харрисон Грант, дед которого был конгрессменом, а отец стал бы губернатором, если бы не покончил с собой, подтвердил давно ходившие слухи о том, что он вступает в президентскую гонку в качестве независимого кандидата. Он произнес эмоциональную речь о финансовом благосостоянии нации.

Ее сердце наполнилось болью.

На экране появился Харрисон.

– Я верю, что дела в этой стране могут идти еще лучше. Люди должны верить принципам, на которых основано наше государство. И прежде всего, люди должны верить политикам. – Он помедлил. – Недавно один человек объяснил мне, что положительные качества нам присущи изначально. Что наши решения влияют не только на нашу жизнь, но и на жизни других людей. Что главное – это взаимопомощь и взаимоподдержка. Я считаю, что политики должны ставить на первое место интересы простых людей. И я собираюсь поступать именно так.

Ванни Массериа хлопнул ладонью по бедру.

– Значит, он решился!

Глаза у Фрэнки щипало. Она отвернулась, но одна слезинка успела сбежать по щеке, и внимательный Сальваторе это заметил.

– Фрэнкс…

Она отмахнулась:

– Мне нужно в кухню.

«Недавно один человек объяснил мне, что положительные качества нам присущи изначально…» Она была уверена, что Харрисон говорил о ней. Слезы покатились градом. Фрэнки схватила салфетку. Она была счастлива и в то же время несчастна. Она мечтала, чтобы Харрисон исцелился, однако ей хотелось, чтобы это произошло, когда она будет рядом. Она любит его всем сердцем. Но насильно мил не будешь.

Фрэнки взяла поднос и вернулась в зал.

– Черт! – воскликнул Сальваторе и нахмурился.

Она повернулась и увидела, что темноволосый мужчина в черном костюме разговаривает с ее матерью. Он выглядел точно так же, как в ту ночь, когда произошел инцидент с «тревожной» кнопкой, охранниками и наручниками. Разве что сегодня у него в руках был букет красных роз.

Все мысли вылетели из головы, включая тот факт, что она держит в руках поднос. Он упал на пол, привлекая к Фрэнки взгляды всех присутствующих.

Их глаза встретились. У Харрисона было такое серьезное, такое сосредоточенное лицо, что сердце женщины остановилось. В зале воцарилась тишина. Посетители смотрели на Фрэнки и на человека, которого только что видели на экране.

Фрэнки начала подбирать осколки стекла. Сальваторе взял ее за руки.

– Забудь об этом чертовом стекле, – пробурчал он. – Иди и поговори с ним!

Она кивнула, но продолжала стоять. Сердце забилось в горле, когда Харрисон направился к ней.

Он остановился перед Фрэнки, пожирая ее взглядом:

– Похоже, я продолжаю оказывать на тебя один и тот же эффект.

Она с достоинством ответила:

– На твоем месте я не была бы в этом уверена.

– Зато я уверен.

– Поздравляю, мистер кандидат в президенты, – сдержанно проговорила Фрэнки. – Остальные кандидаты, наверное, заволновались.

Харрисон провел пальцем по ее щеке.

– Для меня главное, чтобы волновалась ты.

Она отступила на шаг:

– Ты не забыл, что все кончено?

– Может, поговорим наедине?

– Нет. – Фрэнки по-прежнему чувствовала себя задетой. – Ты считаешь, что можешь отмахнуться от меня, но я тем не менее упаду в твои объятия, когда ты этого пожелаешь?

– Все не так.

– Ты заявил, что у нас ничего не выйдет. Я не хочу, чтобы ты снова разбил мне сердце.

– Я изменился. – Его голос вибрировал от эмоций. – Ты изменила меня, Фрэнки. Ты заставила меня признать, что я способен на чувства.

Фрэнки уговаривала себя не поддаваться, но сердце таяло помимо ее воли.

– Дай мне еще шанс, – попросил Харрисон и шагнул к ней. Впервые Фрэнки не видела в его глазах ни тени сомнения. – У меня все перепуталось в голове. Мне нужно было принять массу решений, победить своих демонов, и я не мог ясно мыслить. Но ты оказалась права.