Олег зачем-то рассказал Кутькину, посмеиваясь, как к нему пристал береговой майор. Тимофей без улыбки достал из шкафа новенькую шинель, к которой уже успел прикрепить полковничьи погоны. Вот жук! Но логика его была железной, и Северов ее понимал. Москва – столица, а не полевой аэродром. Это там можно ходить в кожаной куртке или реглане без знаков различия, все и так знают, кто ты есть. А здесь надо придерживаться правил, да и правила эти вообще-то никакого душевого неприятия не вызывают у человека, который служит всю сознательную жизнь, уже вторую, кстати. Так что Северов поблагодарил ординарца, надел повседневный китель с орденскими планками и шинель. Отметил, что среди планок уже есть новые, от Нахимова и Невского, Тимофей и здесь все успел. Носить ремень с кобурой поверх шинели Северов не любил, но ходить без оружия, даже по Москве, было неуютно, как без брюк. А таскать пистолеты в карманах Олег привычки никогда не имел.

К Семену Федоровичу у Северова, кроме известного дела, имелся еще один вопрос. Когда обсудили вопросы боевого применения сухопутных и палубных ударных самолетов, Олег сказал:

– Семен Федорович, есть у меня непростой вопрос. За два года я из рядового летчика стал командиром корпуса, а образование какое было, такое и осталось. Нет, с самообразованием все в порядке, но мне этого мало.

– Ты что же, хочешь в академию пойти учиться? – удивился Жаворонков.

– Да, а что в этом удивительного?

– Да просто не ожидал, что ты хочешь все сейчас бросить, – озадаченно сказал генерал.

– Вы меня неправильно поняли. Ничего я бросать не собираюсь, потому и вопрос непростой. Я хочу академию окончить экстерном!

– Экстерном?! – Жаворонков был изумлен. – А как такое вообще возможно?

– Так ведь война! Нельзя мне сейчас с корпуса уходить. Не подумайте, что я хвастаюсь, но, по-моему, другой человек на моем месте столько не сделает. И дело не только во мне одном. Со мной целая команда работает, мы притерлись, как детали в одном механизме, а это только со временем приходит. Да я смогу, уверен! Я с использованием данных своих отчетов несколько работ подготовил, думаю, что они мне зачтутся. В общем, командный факультет Военно-воздушной академии командного и штурманского состава.

Жаворонков думал недолго.

– Сделаем так. Ты лети к себе, встречай Мехлиса и Рогова. Я с Яковом Степановичем Шкуриным, начальником академии, поговорю.

– Если вопрос будет решен положительно, прилечу сразу. Мне из Ленинграда лететь на «С-47» или «Хадсоне» четыре часа со всеми кренделями. А на «По-3» два часа. Надо будет поговорить с преподавателями, посмотреть рабочий учебный план, программы дисциплин. А дальше буду дома готовиться, прилетать и сдавать.

На том и порешили.

Утром 11 сентября Северов был уже на базе. Поздравления друзей, с искренним восхищением рассматривавших новый морской орден, были чертовски приятны. Да и вообще на базе царило веселое оживление. А погода, кстати, была сухая и теплая, в шинели или реглане необходимости не было. В полевых условиях Олег предпочитал сухопутную форму: в бриджах и сапогах по грязи и сырости ходить было гораздо удобнее, чем в ботинках, но сейчас на территории базы царил вопиющий порядок, дорожки посыпаны гравием и сухим песком. Вероятность внезапного удара исчезающе мала, бесконечно малая величина, так сказать. В небо на боевые регулярно уходят только самолеты эскадрильи разведки и летающие радары, остальные работают по необходимости. Пока Олега не было, штурмовики два раза проутюжили вражеские позиции, разметали артиллерийскую батарею. «Тушки» накрыли вражескую колонну на марше, невелика, около батальона, но теперь его у финнов нет. Вообще оперативной группой «Карельский перешеек», состоящей из 3-го и 4-го армейских корпусов, Северов предполагал заняться вплотную. Серьезного противодействия авиации противник оказать не может, а правильная работа по его передовым позициям и тылам сохранит немало жизней советских солдат. Но это чуть позже, а пока полным ходом шла подготовка к вручению корпусу Боевого Знамени и награждению личного состава. Северов с ходу включился в работу, но в организацию самой церемонии не лез, все уже было налажено, надо было только быть в курсе событий. Двенадцатого провели репетицию, командование подразделений проверило готовность парадного обмундирования. Все, осталось ждать высоких гостей.

А Лев Захарович Мехлис остался верен себе. Прилетел отдельно и немного раньше на задрипанном «ПС-84» с экипажем из трех девиц, вяло поприветствовал командование корпуса и дальше только наблюдал за всем, ни во что не вмешиваясь.

Наконец пришла информация с РЛС, что самолет с начальником ГПУ РККФ находится в полутора сотнях километров от аэродрома. В воздух ушло звено «По-3» из эскадрильи Героя Советского Союза гвардии майора Журавлева, они присоединились к эскорту из пары «ЛаГГ-3», которые тут же отвалили в сторону и ушли на свой аэродром в районе Тихвина. Лёту оставалось около получаса, личный состав стал строиться. Наконец около 10 часов «С-47» транспортного полка, посланный специально за высоким гостем, приземлился и подрулил поближе к трибуне. Из самолета выбрался генерал-лейтенант береговой службы Иван Васильевич Рогов, начальник Главного политического управления РККФ СССР – заместитель наркома военно-морского флота по прозвищу Иван Грозный. Он с некоторым удивлением обозревал построенный в парадной форме личный состав и трибуну перед строем. Северов строевым шагом подошел к нему, бросил правую руку к козырьку фуражки:

– Товарищ генерал-лейтенант! Личный состав 1-го гвардейского корпуса на церемонию вручения Боевого Знамени построен! Командир корпуса гвардии полковник Северов.

Иван Грозный какое-то время соображал, потом крикнул:

– Здравствуйте, товарищи!

– Здравия желаем, товарищ генерал-лейтенант! – слитно проревели сотни здоровых мужских глоток. Пришлось порепетировать, чтобы добиться нужной четкости. Поздоровавшись, Рогов направился к трибуне.

Церемония прошла отлично, Рогов остался в полном восторге. Сначала он сказал небольшую речь, которую транслировали с помощью передвижной усилительной установки. Булочкин сразу озаботился некоторыми простыми вещами, которые иногда забывают или считают неважными, но которые здорово влияют на качество проводимого мероприятия. Трибуна, изображения Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, звукоусилительная аппаратура, расставленные перед строем каждого полка столы, на которые положили награды, заготовленные списки награжденных на этих столах. После поздравления с вручением Боевого Знамени личный состав трижды проорал «Ура», на лице генерала появилась и больше не уходила до самого конца церемонии довольная улыбка.

Ритуал вручения Боевого Знамени прошел в полном соответствии с Уставом. Олег принял от Рогова знамя, оркестр сыграл «Интернационал», Олег передал знамя знаменщику и прошел с ним и ассистентами под звуки марша к левому флангу строя, затем прошел вдоль строя. Полки приветствовали Боевое Знамя протяжным «Ура!». Затем Боевые Знамена были вручены вновь сформированным полкам. Теперь все полки корпуса имели свои Знамена, в едином строю корпус смотрелся очень величественно. Ярко сияли на солнце награды на груди офицеров, солдат и матросов, на Боевых Знаменах полков, сверкали золотые погоны офицеров, начищенные трубы духового оркестра, блестели сабли ассистентов знаменосцев.