— Жаль. — Мануэль Сильва попрощался и направился к лифту.

Да Кунья облегченно вздохнул.

— У нас столько проблем, а вы заставляете нас врываться вномер всемирно известной американской кинозвезды, — пробормотал менеджер. —Извините, но вы представляете, что могло случиться, если бы она проснулась? Мыбыли бы опозорены на весь мир. Боюсь, наш отель пришлось бы закрывать.

— Все акции отеля принадлежат сеньору Сильве?

— Конечно, нет. Три года назад мистер Фармер очень помогнам, купив часть акций. Адвокат Карнейро тоже вложил деньги. Но вся системаотелей несет убытки. По всему Алгарве. После одиннадцатого сентября…

— Я знаю, — не дослушав, Дронго поторопился уйти.

Он спустился вниз и нашел комиссара Брюлея, удобноустроившегося на террасе, откуда можно было наблюдать, как игроки в гольфсобираются на свой сегодняшний турнир. Первыми снова оказались готовы МануэльСильва и Алваро Карнейро. Почти сразу за ними на лужайку вышли Мурашенков иСарычев. Брюлей внимательно следил, кто будет следующим.

Дронго подошел к нему и сел рядом, также глядя на лужайку.Напряжение усиливалось с каждой секундой.

Из отеля вышел Тадеуш Шокальский. Он был чем-то недоволен,постоянно оглядывался по сторонам, словно опасаясь преследователей.

— Больше никого не будет, — предположил Дронго.

Брюлей сидел рядом, набивая трубку. Он сделал вид, что нерасслышал последних слов своего молодого напарника. Все ждали шестого игрока.Дронго подумал, что, возможно, это будет кто-то из служащих отеля. Комиссарзакурил трубку. И шестой игрок наконец появился.

Дронго сжал зубы, чтобы ничего не сказать. Такое зрелищеневозможно было комментировать. На следующий день после гибели жены ДжеймсФармер явился на лужайку, чтобы продолжить свою партию в гольф. Такого простоне могло быть! В это невозможно было поверить. Фармер поклонился ожидавшим егопятерым игрокам, и все вместе они направились к первой, самой дальней,площадке.

— Вот так, — прокомментировал комиссар, не глядя на Дронго,— в моей практике был случай, когда крупный бизнесмен, потерявший утром жену,отправился на вечерний коктейль, куда должен был приехать министр из соседнейстраны. Деньги важнее всего, бизнес должен продолжаться в любом случае. Как иих игра.

— У них нет ничего святого, — в сердцах заявил Дронго. — Выне узнали, куда уехал Энрико Вилари?

— Пока никто не знает о его исчезновении, хотя автомобиляВилари нет на стоянке перед отелем, я уже проверял.

— Может, вам стоит позвонить вашему знакомому португальскомуинспектору?

— Я уже ему позвонил, — ответил комиссар, — он приедет черезполчаса. Ты себе не представляешь, как его заинтересовал факт исчезновения мужаКэтрин Фармер. Кстати, что с нашей голливудской звездой? Надеюсь, все впорядке?

— Она спит. Боюсь, она будет спать еще несколько часов. Нона всякий случай я попросил посадить там охранника. Если патрон подбросили, тоей угрожает большая опасность.

— Нужно искать пистолет и оставшиеся патроны, — комиссартяжело вздохнул, — хотя убийца имел много возможностей его спрятать. И мы досих пор не понимаем, кто и зачем убил Сильвию Фармер.

— Я хочу посмотреть, как они играют в гольф, — неожиданнозаявил Дронго, — говорят, это занимательная игра. По-моему, будет интересноузнать, какие у кого из них успехи. Там сразу шесть подозреваемых. Трое другихостаются в отеле. И все три женщины. Кэтрин спит, ее визажистка находится всоседнем номере. Илона гуляет где-то рядом. И только Энрико Вилари нет нигде.Но, может быть, он еще вернется…

— Я останусь здесь, — предложил комиссар, — хочу проверить,куда он мог уехать. До Севильи на машине около двух с половиной часов езды. ДоЛиссабона примерно три часа. До аэропорта в Фаро — около часа. Ты говорил, чтоу него не работал мобильный телефон. Может, он уехал в Фаро, чтобы вылететькуда-нибудь на самолете?

— Зная, что его могут обвинить в убийстве, и не сказавничего всем остальным? — спросил Дронго. — Нужно попросить португальскуюполицию проверить все три ближайших международных аэропорта. Хотя рядом, всамом Алворе, есть небольшой аэродром, откуда вылетают двухместные частныесамолеты. Но я не думаю, что Вилари рискнет полететь на таком самолете.

Он еще не договорил, когда в дверях, ведущих из холла натеррасу, показался Жозе Монтейру. Вымазав бриллиантином волосы, портье сталпохож на шансонье тридцатых годов. Привычная улыбка заиграла на его лице, кактолько он заметил Дронго. И сразу замахал ему рукой, словно увидел самогоблизкого человека. Дронго понял, что у прохвоста есть новости, и вернулся вхолл, чтобы послушать, что именно ему хочет сообщить его жадный «старыйзнакомый».

— Сеньор Дронго! — Монтейру встретил его счастливой улыбкой.— У меня есть для вас информация. И даже не одна.

— Пятьдесят евро за каждую, — предложил Дронго.

— Что вы! — с обидой всплеснул руками портье. — У меня оченьценная информация. Если вы заплатите по двести евро за каждую, я готов с вамиподелиться.

— За обе сто пятьдесят, — сказал Дронго, доставая деньги, —и не нужно больше торговаться.

— Двести за обе, — попросил Монтейру, — и обещаю: выостанетесь очень довольны.

Дронго достал две зеленые бумажки.

— Слушаю, — сказал он.

— Вчера сеньор Вилари получил срочное сообщение из Италии, —радостно улыбаясь, сказал портье.

Дронго протянул одну купюру.

— Какое сообщение? — поинтересовался он.

— Срочное сообщение для сеньора Вилари, — снова повторилМонтейру, — я могу вспомнить, о чем, но это потребует дополнительных расходов.

— Когда оно пришло?

— В половине третьего ночи, — любезно ответил портье, — ноесли вы дадите мне еще сто евро, я постараюсь вспомнить, что в нем было. Выведь не сотрудник полиции, — деловым тоном добавил он, — и я не обязан даватьвам показания. Вы всего лишь частный эксперт, сеньор Дронго, а я знаю своиправа.

— Как приятно иметь дело с умным портье, — пробормоталДронго, — вот еще сто евро, — он положил деньги на стойку и прижал их двумяпальцами, — что было в сообщении?

— Сеньора Энрико Вилари просили срочно приехать в Геную, гденаходится его мать. Кажется, ей совсем плохо, — следя за рукой Дронго, сказалМонтейру с притворным сочувствием.

— Вы кому-нибудь говорили об этом?

— Никому. Я дежурил всю ночь и сообщил об этом только самомусеньору Вилари. Он очень достойный сеньор и, наверное, любит свою мать, сохраниее дева Мария. Он почти сразу уехал.