Дронго поднял оба пальца, чтобы довольный портье тут жевыхватил вторую купюру.

— Ты сказал: «две информации», — напомнил Дронго прохвосту идостал третью сотенную бумажку, — о чем вторая?

— Сеньора Илона Томашевская была сегодня ночью не одна, —доложил, гадко улыбаясь, Жозе Монтейру, — мне сообщили, что у нее был мужчина.Возможно, кто-то из наших гостей…

Он еще не успел договорить, как Дронго выхватил у него изруки вторую купюру.

— Это штраф за неосведомленность, — сказал Дронго. —Мужчина, который был с пани Илоной нынешней ночью, — перед тобой. Поэтому твоявторая информация ничего не стоит. Но ты можешь продать ее другим сеньорам.Думаю, им будет интересно узнать, с кем провела ночь прекрасная польская пани.До свидания. Мы в расчете.

И оставив изумленно-огорченного портье, Дронго вернулся натеррасу.

— Я знаю, куда уехал Вилари, — устало сообщил Дронго,подходя к комиссару Брюлею, — сегодня ночью он получил срочное известие обухудшении состояния своей больной матери.

— Ты веришь в это? — спросил Брюлей.

— Я слышал, как он упоминал о плохом здоровье матери вразговоре с Кэтрин. Нужно срочно звонить в Италию. Либо он сам организовалложный вызов, чтобы отсюда уехать, либо его мать на самом деле очень больна.

— И еще один возможный вариант, — добавил комиссар. —Сообщение отправил кто-то третий…

Минут через тридцать приехали сотрудники полиции, и Брюлейушел на встречу с ними. Комиссару нужно было получить ответы из Интерпола назапросы, которые он успел сделать за эти два дня.

Дронго поднялся и направился к полю для гольфа, всматриваясьв игроков у дальней лунки. С такого расстояния он с трудом различал их. Пройдянемного вперед, он оглянулся и увидел на террасе пани Илону, которая помахалаему рукой. Затем посмотрел на балкон сьюита Кэтрин Фармер. Ее номер находился вправой части здания, если смотреть со стороны океана, и выходил окнами на поледля гольфа, где сейчас состязались игроки.

— Надеюсь, с ней не случится ничего плохого, — пробормоталсебе под нос Дронго, помахав в ответ Илоне, которая стояла как раз под балкономномера Кэтрин.

Он снова повернулся и продолжил путь в сторону игроков. Ониперемещались от лунки к лунке группой, наблюдая за ударами каждого изучаствующих в турнире. Манера играть обычно отражает эмоциональную сущностьчеловека. Фармер играл спокойно, хладнокровно производя удары, ни в какойситуации не меняя выражения лица. Мурашенков тоже был совершенно спокоен,играл, стараясь не рисковать. Сарычев не принимал участия в игре, однако бурнопереживал, болея за своего соотечественника. Шокальский рисковал, пытаясьотыграться за счет дальних точных ударов. Адвокат Карнейро играл небрежно ичасто ошибался даже в самых элементарных ситуациях. И конечно, всех побеждалМануэль Сильва. Было заметно, что игра доставляет ему удовольствие. Он былнастоящим профессионалом. Очень точно просчитывал свои ходы, проводил удары сминимальными издержками и вообще играл так, словно участвовал в очередномчемпионате мира.

Полная дистанция для игры в гольф обычно составляет отчетырех тысяч шестисот метров до шести тысяч четырехсот метров. На дистанциирасположены восемнадцать лунок различного типа, устроенных в длинном узкомкоридоре из скошенной травы. На полях, спроектированных Генри Коттоном,встречались многочисленные препятствия — высокая трава, песчаные ямы,протекающие ручьи и небольшие озера. Для удачного прохода дистанции игрокамнеобходимо правильно разбираться во множестве деревянных и металлическихклюшек, каждая из которых ориентирована на определенную дальность и точностьудара.

Чем ближе подходил Дронго к играющим, тем очевиднее для негостановилось превосходство Мануэля Сильвы над остальными. Вторым был Фармер,третьим — Мурашенков. Остальным не удавалось даже приблизиться к результатамэтой тройки.

Помощники игроков с запасными клюшками в чехлах толпились надорожке, проложенной между площадками. Дронго были слышны их восторженныевосклицания и комментарии к игре. Все сходились в едином мнении: победитьдолжен Мануэль Сильва. Насчет второго места заключались пари. Некоторыесчитали, что вторым будет Мурашенков, другие полагали, что Джеймс Фармер ещевырвется вперед.

Дронго встал рядом с Сарычевым.

— Вы уже не играете? — спросил он.

— Бесполезно, — отмахнулся Сарычев, — никаких шансов.Сильва, Фармер и Арсений Викторович положили всех на лопатки. Они втроем иразыграют все три первых места. Вместо меня играет менеджер да Кунья. Но у неготоже нет шансов.

Они прошли за игроками к следующей лунке. Все вместедвигались по направлению на север — к зданию отеля. Мурашенков долго выбиралклюшку и наконец нанес удар. Мяч упал в нескольких сантиметрах от лунки.

— Браво, — закричал Сарычев, — мы побеждаем!

— Ваш напарник хорошо играет, — заметил Дронго.

— Он у нас лучший игрок, — восторженно сообщил Сарычев, —хотя победить Сильву и Фармера почти невозможно.

Фармер подошел к мячу. Казалось, что его не интересовалоничего, кроме точного удара. Он ни на кого не оглядывался, не смотрел по сторонам.До полудня солнце светило с востока, поэтому Фармер чуть повернулся, закрываясьот яркого света, прицелился и нанес удар. Он даже не следил за полетом мяча,как будто заранее был уверен, что тот попадет куда надо. Мяч взлетел над полем,блеснул в лучах солнца и опустился… точно в лунку.

Все присутствующие ахнули. Даже Мануэль Сильва кривоулыбнулся — такой удар просто так не исполнишь! Кроме абсолютной техники здесьтребовалось еще и немного везения.

— Фантастика, — прошептал Сарычев, обращаясь к Дронго, —правильно говорят: кому не везет в любви, тому везет в игре.

— Он так спокойно играет, — заметил Дронго.

— Фармер игрок выдающийся, — подтвердил Сарычев с заметнымвздохом, — если бы он принимал участие в официальных соревнованиях, то давно быстал чемпионом. Но ему это не нужно. При его деньгах можно увлекаться гольфом ине играть в чемпионатах.

— Я думал, он не выйдет сегодня на поле, — сказал Дронго, —после свалившегося на него несчастья…

— Посмотрите, как он играет. Это не человек, а воплощенноехладнокровие. Занятие бизнесом делает людей другими, — убежденно заметилСарычев, — это своего рода искусство. Волшебный дар, как у художников илипоэтов. Человек становится бесчувственным, эмоционально выдержанным, учитсярассчитывать собственные силы и возможности, не бояться опасностей, риска. Некаждый обладает таким даром.

— Фармером нужно родиться, — согласился Дронго.

На позицию вышел Мануэль Сильва. Он был впереди другихигроков и поэтому мог не рисковать. Выбрав клюшку для среднего удара, онспокойно пробил, и его мяч лег совсем рядом с лункой. Восторженных криков небыло. Мануэль Сильва играл так, как должен был играть профессионал.