— Бросьте ревновать, красотки, — нагло усмехнулсястражник, поглаживая себя между ног. — Вам всем хватит. Только сперва мывыведем отсюда мисс Чампьон.

— Она никуда с вами не пойдет. Она останетсяздесь, — заявила розовощекая дама.

— Как тебе это нравится? — обратился стражник кприятелю. — Они хотят на это посмотреть. Жаль, что мы не можем сделать имтакое одолжение. — С этими словами он подошел совсем близко кженщинам. — А теперь я сосчитаю до трех, и вы уберетесь с дороги, старыеведьмы.

— Не беспокойтесь, леди, — сказала Софи, выходявперед. — Сомневаюсь, что этот неотесанный пень умеет считать больше чемдо двух.

— Ты не говорил, что она из остроумных, —продолжал первый стражник. — Я никогда таких особенно не жаловал.

— Давай заканчивать с этим, — впервые подал голостот. — Чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше.

Софи не могла разглядеть лица под черной полумаской, но призвуке этого голоса кровь застыла у нее в жилах. Неужели он смог найти ее?Скорее всего это ее собственное воображение играет с ней злые шутки. Но голостак похож на тот, который мучил ее в ночных кошмарах. У Софи вдруг засосало подложечкой, виски заломило, а горло сдавил не могущий вырваться наружу отчаянныйкрик. Она задыхалась, в глазах у нее потемнело, мысли спутались.

Софи не помнила, что случилось потом. Она пыталась кричать,драться и царапаться, но тщетно. Он добрался до нее, как и обещал, несмотря навсе ее нечеловеческие усилия воспрепятствовать этому. Такова была ее последняяотчетливая мысль, когда она услышала его голос, и первая, когда несколько часовспустя она очнулась в чужой постели обнаженная и изнывающая от боли.

Софи разбудили чьи-то шаги по мраморному полу. Судя поприглушенному звуку, ходили не в комнате, а за ее пределами, но Софи все жебоялась открыть глаза. Такого страха она не испытывала никогда в жизни. Онапонимала, что ее спасение в том, чтобы как можно скорее бежать от этогочеловека. Но силы оставили ее, она не могла ни пошевелиться, ни вздохнутьполной грудью.

Софи заставила себя открыть глаза и осмотреться в своейновой темнице, но вдруг услышала, что шаги за дверью стихли и кто-то вошел вкомнату. Когда человек подошел к кровати, Софи уже успела перевернуться на боки притвориться спящей.

— Я знаю, что вы не спите, — раздался знакомыйголос. — Я догадался по вашему дыханию. Вы и вправду великая притворщица.

Софи открыла глаза и убедилась, что слух не подвел ее. Голоспринадлежал графу Сандалу. Облегчение и радость при мысли, что он рисковалжизнью, чтобы спасти ее, заставили ее сердце забиться чаще. Однако этиположительные эмоции вскоре уступили место смущению, а затем и злости.

— Мерзавец! — возмущенно отрезала она и натянулана себя бордовое покрывало.

Криспин, скрыв радость по поводу того, что Софи пребывает вполном здравии и в своем обычном расположении духа, укоризненно покачалголовой:

— Я надеялся, что вы пробудитесь с более оригинальнойфразой. Например, «жалкий слизняк».

— Где он? — пропустив мимо ушей его остроумнуюреплику, резко спросила Софи.

— Эта уже немного лучше, — смиренно отозвалсяКриспин.

— Черт побери, отвечайте! Где он?

— Кто?

— Ваш хозяин. Или сообщник. Я не знаю, кем он вамприходится. Где тот человек, который притащил меня сюда из тюрьмы?

— Это был я, — ткнув себя пальцем в грудь, ответилКриспин, присаживаясь на край кровати. — Хотя, по-моему, слово «притащил»не вполне уместно. Скорее, я принес вас на руках.

— Вы лжете, — заявила она.

— Можете спросить у любой из тех женщин, которых мыосвободили вместе с вами, — предложил Криспин, стараясь не поддатьсястранному чувству, охватившему его. — Хелена все еще в «Курятнике», и ямогу в любой момент послать за ней, если вы по-прежнему считаете меня лжецом.

— Вы хотите, чтобы я поверила в то, что вы освободилименя и всех этих женщин в одиночку? — спросила Софи, проигнорировав егопредложение.

— Нет, со мной был Лоуренс.

— Лоуренс? — переспросила Софи со смешаннымчувством недоверия и ненависти. — Значит, вы с Лоуренсом переоделись вподручных палача и…

— Нет, то были другие люди, — перебил ееКриспин. — Мы были одеты матросами.

— А кто тогда были те, другие?

— По правде говоря, мы не стали дожидаться, пока онипридут в себя, чтобы выяснить их личность, — удивился такой настойчивостиКриспин, — но могу сказать только, что один был лысым под колпаком, удругого была пышная темно-каштановая шевелюра.

— Это точно? Темно-каштановая?

— А почему вас так это интересует? Вы кого-тождали? — Криспин несколько растерялся. — Обещаю в следующий разобращать больше внимания на тех, с кем мне придется расправляться, освобождаявас из тюрьмы.

— Следующего раза не будет, — решительно заявилаСофи.

— Почему вы так в этом уверены?

— Потому что я не повторю своей ошибки и не доверюсьбольше ни вам, ни вашим друзьям, лорд Сандал. Вы находите это забавным? Завлечьженщину в свои сети, отправить ее в тюрьму, а затем устроить маскарад иосвободить ее?

Криспину было неприятно это слышать, но он готов был понятьпричину ее гнева. Даже не зная, что ей пришлось пережить ночью в тюремнойкамере, он пришел в ярость, когда ему стало известно о ее аресте.

— У Лоуренса не было другого выхода, — объяснилон. — Королевские гвардейцы прибыли к нему за час до нашего прихода. Онидогадались, что мы станем искать убежище у него. Переступив порогПикеринг-Холла, мы оказались в ловушке. Они пригрозили убить вас, если Лоуренспопытается предупредить нас об опасности.

Софи засомневалась. Человек из ее кошмаров не был ни лысым,ни темноволосым. Возможно, голос одного из подручных палача показался ейзнакомым, потому что она часто слышала его во сне. Хотя все же вряд ли. Поэтомуона решила настаивать на своем недоверии.

— Вы с вашими сообщниками придумали очень интереснуюисторию. Полагаю, вы считаете, что я должна быть вам благодарна. Как кстати выоказались рядом, чтобы снова спасти меня! Но не рассчитывайте на то, что япопадусь на эту удочку во второй раз.

— Мисс Чампьон, даю вам слово, что никто ничего непридумывал.

— А почему я должна вам верить? — запальчивоспросила она.

— Потому что это правда, — просто ответил Криспин.«Потому что я вскипел от ярости, увидев вас в тюремной камере, — продолжалон мысленно. — Потому что я восхищался тем, как мужественно высопротивлялись стражникам. Потому что вы не хотели, чтобы я вас спасал, а мнехотелось быть вам нужным. Потому что я…» — Я понимаю, что вы огорчены, —сказал он, отгоняя докучливые мысли. — Но теперь вы в безопасности.