то, что я имею, хорошо, а в некоторых нет. Я хотел бы снова вернуться домой. Но даже дом уже никогда не будет прежним».

Где — то в начале своего пребывания дома в этот период, продлившийся три с половиной недели, он получил известие от студенческого общества «Тау — Каппа — Эпсилон» университета штата Арканзас о том, что они хотели бы избрать его своим почетным членом. Письмо пришло от президента общества Рика Хаски, который придумал этот рекламный трюк, вдохновившись успехом, снискавшим популярность его обществу, когда актер Рональд Рейган, будучи проездом в их городе в роли пресс — секретаря «Дженерал Электрик», добродушно согласился попозировать перед фотокамерами с руководством их студенческого общества. Пребывая в поисках подходящей кандидатуры, Хаски увидел в Элвисе Пресли возможность превратить «ТКЭ» в самое популярное студенческое общество на кампусе и сочинил прочувствованное письмо о том, что они мечтают посвятить его в члены их студенческого братства и вручить ему награду как человеку года. Два дня спустя от секретарши Элвиса Пэт Бойд пришла телеграмма, в которой говорилось, что Элвис будет в Грейсленде во вторник в восемь часов вечера. «Он охотно встретится с вами и примет награду».

Никакой награды не существовало. Никто и не помышлял делать что — то большее, чем просто опубликовать в газетах рекламное объявление в виде новостного сообщения, но Хаски, изобретательный молодой человек, специализировавшийся в журналистике, не был намерен останавливаться перед таким препятствием. Он сочинил подходящую к случаю надпись, набросал чертеж и отправился в местный магазин спортивных товаров, чтобы ему там изготовили наградную пластину. Там ему сказали, что это займет по меньшей мере две недели, но когда он объяснил свое затруднение, они каким — то образом умудрились изготовить ее к сроку — к назначенному вторнику.

«Мы взяли взрослого консультанта общества, меня и двух других парней. Нас пропустили через ворота и разрешили подняться в дом; все было как с открытки: вы подъезжаете и видите великолепное здание, точно Белый дом, с припаркованным снаружи черным «Роллс — Ройсом». Джо Эспозито открыл дверь и сказал: «Элвис спустится через минуту», — и мы прошли в музыкальную комнату и стали осматриваться. К этому моменту я был весь на нервах, но тут спустился Элвис, который был совершенно бесподобен. Он просто излучал искренность и радушие. И вот мы совершенно искренне посвятили его в наше студенческое братство. Он возложил руку на череп и прочитал клятву; мы сообщили ему наш тайный пароль, и я объявил его членом нашего братства. Он был совершенно великолепен».

В каком — то смысле их смутила сама неподдельность его реакции. Он рассказал им о том, что всегда хотел пойти учиться в колледж, но не имел возможности; он расспросил о футбольной команде университета и выразил надежду, что, возможно, сможет побывать на каких — нибудь играх. «Я очень люблю футбол, — сообщил он им. — Я всегда хотел быть футболистом, но у меня не было возможности играть в футбол, так как я должен был работать». Он вспомнил о танцевальных вечерах, на которых играл в Джонсборо и других маленьких арканзасских городах каких — нибудь несколько лет тому назад. Богатство в глазах обладателя, заявил он, гордо показывая свой «Роллс — Ройс». «Знаете, когда я впервые приехал домой с этой машиной, я очень гордился ею, — сказал он. — В первый день, когда я приехал, я оставил ее снаружи, припарковав рядом с моим «Кадиллаком» — лимузином. Пришла служанка, и первое, что она сказала: «Мистер Элвис, я слышала, что вы купили себе новую машину. Мне бы очень хотелось взглянуть на нее». Я сообщил ей, что она припаркована у самых ворот, на что она сказала: «Я только что оттуда, но я увидела только какой — то большой, длинный белый «Кадиллак» и какую — то старую черную машину». Когда они прощались, он сказал им: «Это самая чудесная награда из всех, которые я когда — либо получил. Можете быть уверены, что она займет почетное место в моем доме».

Фредди Бинсток появился днем 29 октября, чтобы согласовать песни для записи госпел — альбома, начало которой было запланировано на 6.30 следующего вечера. В который раз запись должна была ограничиться одной — единственной ночной сессией, и хотя Полковник всячески позаботился о том, чтобы Элвис освободил день для Фредди, в действительности особенно нечего было согласовывать, так как Элвис прекрасно знал, что хочет записать, а Фредди уже заключил договор на включение в авторские права на издание многих песен. Фредди все же привез с собой одну новую песню — не госпел, — которую он заказал переделать Доку Помусу и Морту Шуману из другой, ставшей общим достоянием неаполитанской баллады («Torna a Suniento»). Элвису очень понравилась вещь Помуса и Шумана — «Surrender». Она давала ему возможность доказать своим критикам, что амбициозное новое направление, которое он впервые обозначил с помощью «It's Now or Never» (которая дошла до первой строчки прошлым летом, намного превзойдя по объему продаж «Stuck On You») и «Are You Lonesome Tonight?» (которая должна была быть выпущена в качестве нового сингла в течение близжайших двух недель), не было обманом. Большего нетерпения по поводу предстоящей записи он и не мог испытывать. Но он напугал Фредди, когда рассказал ему о посещающем его кошмаре. В этом сновидении не было поклонников за воротами, не было Полковника Паркера, он чувствовал себя одиноким, беспомощным и заброшенным. Молодой жизнерадостный австрийский бизнесмен не знал, как реагировать или что сказать Элвису, кроме того, как высказать предположение, что вполне естественно сомневаться в реальности успеха, когда пытаешься справляться с такой гигантской популярностью в таком молодом возрасте. Но его поразило это как любопытное признание и красноречивая метафора той степени, до которой Элвис связывал свой успех с присутствием рядом с ним его наставника.

Запись сама по себе была столь же вдохновляющей, как и ее истоки, это было и исполнение данного себе обещания, и дань квартетной традиции, на которой он вырос. С первых уверенных, слегка свинговых нот классической вещи «Trumpeteers» «Milky White Way» не возникало сомнения ни в его пыле, ни в его уверенном знании того, что он хочет сделать, и это моментально передалось бэк — вокалистам и оркестру. Чарли принял участие в записи трех следующих вещей — «His Hand in Mine», «I Believe in the Man in the Sky» и «Не Knows Just What I Need» (все эти вещи «Statesmen» в оригинальной версии одухотворял волнующий голос Джейка Хесса, который оказал, возможно, самое сильное