– Разумно, – кивнул я, удивленно вскидывая брови. Морис мне начинал нравится.

Я никогда не был рассудительным или вдумчивым, потому что главной моей стратегией было просто двигаться напролом, а если не получалось, только тогда я начинал искать иные пути достижения цели. Помимо этого, моё чудовище было слишком примитивным и вспыльчивым, и почти никогда не давало мне возможности действовать, как это делал Морис – вдумчиво, с расстановкой, анализируя факты.

Мы прошли еще несколько поворотов налево, стараясь ступать неслышно. И вдруг на одном повороте сыщик внезапно остановился и поднял указательный палец вверх. Я тоже остановился и прислушался.

Где-то вдалеке капала вода, очень медленно, но достаточно громко, что мы смогли её услышать.

– Пойдём туда, – решительно сказал Морис. – Пойдём на звук, император.

Мы снова пошли, уже не ставя целью сворачивать только налево. Мы шли, останавливаясь у каждого поворота, и прислушивались к звуку падающих капель. В какой-то момент я начал уставать, потому что последние дни я плохо спал, мало ел, чудовище всё время держало меня в напряжении, а тут ещё и световой шар, который хоть и отнимал мало сил, но создавал неудобство.

И тут мы услышали какой-то тихий шёпот вдалеке.

– Слышите, Морис? – я тоже зашептал сыщику, вторя шепоту в темноте.

– Слышу, – одними губами ответил мне Морис, и кивнул головой, показывая, чтобы мы продолжали двигаться.

Мы продолжили движение, но шепот больше не повторялся. Спустя несколько поворотов, мы вновь услышали шёпот, он оказался дальше, и стало понятно, что мы повернули не туда.

– Да что ж такое, – прошептал Морис, и снова повернул в сторону шепота. Мы прошли еще несколько коридоров, и уперлись в стену.

Морис остановился у стены, приложил к ней голову и прислушался. Я повторил за ним и услышал, что капает прямо за этой стеной. Я отошел к противоположной стене, чтобы увидеть, есть ли у нее конец, как мне прошила острая боль в груди, и я повалился на пол.

Только не сейчас!

Я собрал остатки самообладания, пытаясь успокоится. Но, видимо моя усталость, в совокупности со всем происходящим, истощили меня, и чудище внутри меня решило выбраться из меня, чтобы самому решить все проблемы.

И едва я понял, что монстр побеждает, и мое тело охватила волна трансформации, приводя Мориса в ужас своим видом, как мы услышали громкий крик боли прямо рядом с нами.

Так могла кричать только Гли.

***

Сквозь мутную пелену моего беспамятства проник глухой стук. Спустя несколько мгновений раздался ещё один. Глухие стуки, как будто кто-то ходил по крыше или по полу сверху, периодически то появлялись, то пропадали, и вновь наступала тишина, нарушаемая только звуками падающих капель воды. Мне казалось, что эти звуки мне мерещатся, потому что в моём состоянии я уже не могла различить, где явь, а где вымысел.

Я только было начала вновь падать в глубокое небытие, как что-то коснулось меня и толкнуло. Легонько и мягко, словно котёнок. Так меня толкал своим пушистым лбом Уголёк, когда требовал ласки.

– Отстань, пожалуйста, – прошептала я высохшими губами. – Я тут занята делом.

Каким делом – я не уточнила, но оно и было понятно, почему.

Я поудобнее устроилась на грязном полу моего временного пребывания. Или последнего, тут уж как повезет. Пол был холодный и немного влажный. Наверное, со стороны я выглядела замарашкой, потому что по ощущениям я была вся в пыли и грязи.

Наверное, будь у меня мои силы, я начала бы сомневаться в моей вменяемости и осознанности. Разве могла я, Гликерия, дочь Флавиана, рассуждать настолько спокойно в такой ситуации? Я всегда считала себя чистюлей, следила за внешностью, а сейчас лежу на грязном влажном полу непонятного места, и даже не стремлюсь как-то улучшить ситуацию.

Но мне всё казалось очень правильным – и моё нахождение в этом странном коридоре, и в том, что меня никто не ищет. И даже в том, что я умираю, очень медленно, но тем не менее.

Меня снова что-то толкнуло. Что-то Уголёк сегодня особенно настойчив.

– Я же говорю, отстань, – ответила я ему, и тут же сообразила, что в этом месте я нахожусь одна, и где мой любимый кот я не имела ни малейшего представления. Я открыла глаза, окончательно придя в себя, и напряглась, уставившись в темноту.

Но таинственное это не отставало, и вновь ткнулось в меня теплым чем-то. Я открыла глаза пошире, собираясь уже применить физическую силу, сфокусировалась на темноте и едва не закричала от ужаса.

На меня смотрели два огромных бездонных глаза. Безмолвный рот раскрывался, произнося что-то, но мне не было слышно. Я потрясла головой, думая, что это очередное помутнение.

– Слушай, если ты хочешь мне что-то сказать, то нужен звук. Я тебя не слышу, понимаешь? – я попыталась объяснить странному существу всё, что я думаю в эту минуту.

Существо перестало открывать рот, и он растянулся у него в бездонной, как и глаза, улыбке.

– А теперь ты меня слышишь? – звук шипел и прерывался, словно ему что-то мешало. – Я давно не говорил ни с кем. С тех пор, как попал сюда.

Я кивнула, соглашаясь. Это очень нечестно и обидно, когда совершенно не с кем поговорить, что даже можно забыть, как это делается. Особенно, когда ты такой странный и страшный персонаж.

– Очень тебя понимаю, – ответила я существу. – А я тебе зачем?

– Ты тёмная, – рот существа снова улыбнулся. – Мы подходим друг другу.

Теперь пришла очередь улыбнуться мне.

Какая ирония! Я подхожу страшилке из катакомб, потому что я тёмная. Это же прелестно! Я никому и никогда не подходила из-за своих сил, всегда мне указывали на эту мою особенность, и вот, стоило мне попасть в этом странное и мрачное местечко, как сразу нашла себе приятеля.

– И что же это значит? – спросила я его снова. Голос у меня осип, а горло нещадно саднило. Скорее всего, я простудилась, лежа на полу, и это не добавило мне очков в выживании.

– Это значит, что ты поможешь мне, а я помогу тебе. Мы очень хорошо сможем жить вместе.

Жить вместе. И здесь хотят жить со мной вместе. Я боюсь, скоро это станет совершенно невозможно, потому что я отправлюсь в мир иной из-за голода и холода.

Я снова заулыбалась, вспоминая наши ночные разговоры с Лукой, его рассуждения о том, как мы будем жить вместе в лесу на окраине Стагили.

– Но ты должна убежать от меня. Я очень слабый, и не смогу просто так попасть в тебя, – я присмотрелась и увидела, что у существа есть что-то похожее на руки и ноги, которые колыхались в темноте, напоминая тёмно-серый туман. Существо размахивала ими, словно привлекая моё внимание.

– Зачем мне убегать? И что это значит – попасть в меня?

И тут существо протянуло свою руку-туман и засунуло мне прямо в солнечное сплетение. От этого внутри меня всё похолодело, затем потеплело, а потом наступила острая, ослепляющая боль.