– И лучше не разговаривать во время процесса. – Пальцы Насти прыгали по Лериному лицу, будто исполняя восьмую симфонию Шостаковича. – Теперь вот этот крем… Видишь, у него более лёгкая текстура… У кожи появится здоровое сияние…

– А если добавить сапожного крема и хорошенько заполировать щёткой…

– Не разговаривать! – Настя вконец осмелела. – Теперь праймер. Вот этот сюда, потом убрать покраснение… И этот прыщ…

– У меня нет прыщей!

– И вот этот… Веснушки в моде, но не настолько… Немножко оживить тон, чтобы естественно… Чудно. Тональный крем. Вот этот оттенок тебе пойдёт, ещё, пожалуй, вот этот…

– А нет просто телесного?

– Это крем, а не колготки! Ты же хочешь выглядеть естественно, а не как загримированный труп!

– Женщина, моё лицо физически не способно удержать столько крема, потому что я человек, а не торт!

– Спокойно!

– Но оно сейчас потечёт мне за шиворот…

– Не раз-го-ва-ри-вать! – В голосе Тихоновой послышались генеральские нотки, и Лера прикусила язык. Не слишком благоразумно спорить с тем, в чьих руках находится твоё лицо. Причём буквально. – Сначала хайлайтер, запомни, его всегда наносят в первую очередь. Уже затем – румяна, но не слишком кричащих тонов. И бронзатор. Под скулами, выделить линию носа… Растушевать, мы же хотим, чтобы ты была естественной…

О том, что естественность закончилась три тюбика и четыре коробочки назад, Лера умолчала.

– Вот видишь? – Настя довольно отстранилась. – Я же говорю: на скорую руку. Так, с этим мы закончили…

Лера уже дёрнулась, чтобы встать, но ладонь Тихоновой немым предупреждением легла на плечо.

– Куда? – зловеще осведомилась Настя. – Ещё глаза, брови и, конечно, губы.

– Э, нет! Тут ты меня не обманешь. Брови мы уже делали.

– Так это была просто депиляция! А надо ещё добавить цвета и причесать.

– Приче… Что?! Издеваешься? Я что, по-твоему, Брежнев?

– Вот. – Настя вытащила из чёрного футляра тонкую палочку с щёткой на конце. – Специальная расчёска.

– Знаешь, на что похоже? Вот у древних египтян перед бальзамированием сначала вынимали внутренние органы. И для мозга был такой маленький крючочек. Его засовывали через нос, и…

– По-твоему, это очень остроумно? – Настя скрестила руки на груди. – Я тут для неё стараюсь, а она практикуется в сарказме!

– Прости, прости. Давай, вбей в меня ещё полкило крема, и я пошла.

– Ты считаешь всё это идиотизмом? – в лоб спросила Тихонова.

– Ну, как тебе сказать… Я в этом не понимаю, – честно призналась Лера. – Но ещё вчера я ничего не смыслила в знакомствах, а ты одними только бровями прибила к моему аккаунту несколько новых мужиков. И ничего, что несколько из них были извращенцами… Я к тому, что, может, ты сейчас нарисуешь мне новое лицо, потому что, Бог свидетель, от старого почти ничего не осталось, и прибежит ещё десяток. И я напишу такую статью, что Аделина будет счастлива. И поможет мне развернуть информационную войну с Соломатиным.

– Ты всё ещё этого хочешь? – удивилась Настя.

Лера раскрыла рот, чтобы ответить «да, конечно», но вдруг осознала, что уже не так в этом уверена.

– По-моему, он тебе вчера понравился… – аккуратно добавила Тихонова и чуть-чуть зажмурилась, словно ожидая разрыва снаряда.

Снаряд не рванул, потому что Лера была удивлена не меньше подруги. Несмотря на все свои поступки, Соломатин оказался приятным. Перепалки с ним раззадоривали, да и чувства юмора он лишён не был. И внешне… Что уж греха таить. Красавчик. Породистый такой, мускулистый, с блеском в глазах, обаятельной улыбкой и… Ну, всякими разными достоинствами.

Но ведь Лера всю жизнь исповедовала одну истину: внешность ничего не значит. Важны только поступки. А Соломатин явно вёл грязную игру. Подмазал чиновников, практически выгнал животных из приюта, собрался сносить исторический памятник… Неужели великая Гинзбург скатилась до того, чтобы позволить личным симпатиям влиять на объективность суждений? Неужели она отречётся от правды только потому, что беспринципный взяточник целуется, как Бог?

– Да, понравился, – честно ответила Лера и задрала подбородок. – Но это ничего не изменит. Я остановлю снос особняка. Или, по крайней мере, сделаю для этого всё возможное. Аделина обещала помочь – и я ей верю. А для этого мне нужно охомутать в «свайпере» как минимум целый взвод. Давай, Настя. Растушёвывай.

День уже плавно двигался к завершению, а небо окрасилось янтарём, когда Тихонова наконец сдала работу. Лера озадаченно изучала результат в зеркале: с одной стороны, выглядело действительно свежо и довольно натурально. Если бы она не чувствовала на лице толстый слой чего-то инородного.

– Слушай, а оно доживёт до полуночи? – Гинзбург прищурилась. Не столько для того, чтобы лучше видеть, сколько для проверки: нет, штукатурка кусками не посыпалась.

– А почему именно до полуночи?

– Хочу попробовать другую тактику. Потащу всех на свидание сразу и отмечу, насколько они соответствуют описанию.

– Всех?! Одновременно?

– Нет, конечно. Распишу всех по времени. Каждому полчаса. Поставлю будильник с мелодией звонка и буду делать вид, что меня срочно дёрнули на работу.

– Ну надо же! Один макияж – и ты превратилась в отъявленную стерву.

– Двадцать четыре личности Леры Гинзбург, – усмехнулась новоиспечённая женщина-вамп. – В любом случае, больше я такого не выдержу. Ощущение, что, если я сейчас лягу лицом на белый лист, получится полноценный оттиск моего портрета.

Настя пожала плечами и достала большой аэрозоль.

– Эй! – спохватилась Лера. – Ты же не собираешься залить меня лаком для волос!..

– Не дыши.

Облако пахучего спрея – и Настя подула на флакон, как матерый киллер на дуло пистолета.

Осталось запечатлеть чудо естественности на камеру телефона – и Лера предстала перед пользователями «свайпера», как Виктория Ланская.

– А почему именно так? – поинтересовалась Настя, заглядывая подруге через плечо.

– Потому что роскошная женщина вроде той, что вы с Лялей из меня вылепили, должна называться как-нибудь эдак. Богемно.

Богемная Виктория Ланская сразу привлекла мужское внимание. И собрала куда больше лайков, чем просто с новыми бровями. И Лера, почувствовав себя султаном, который выбирает наложницу на ночь, лениво листала фотографии. Не понадобилось даже расширять радиус: хватило пяти километров, чтобы набрать претендентов на целый вечер свиданий. Даже после отсева тех, кто просил поносить стринги, понюхать пальцы ног или никогда в жизни не слышал, что «-ться» иногда пишется с мягким знаком.

Среди прочих обрёлся Tony76, этот мускулистый красавец с бородой и русой косой. Снова. Что забавно, он даже не узнал Леру. Опять написал с тем же самым подкатом, и у Леры закрались подозрения, что он делает массовую рассылку, если не вовсе бот. Но теперь, наученная опытом, великая Гинзбург решила действовать хитрее.