Андерс грязно выругался:

– Вот дедушку своего она точно не узнает: его похоронили неделю назад!

Кристиан, налив ещё по стаканчику, кивнул:

– Я в курсе, иначе что я за аналитик! Я не хочу вмешиваться сюда по другой причине. Нынешняя должность даёт мне возможность вычислять и прижимать к ногтю персоны более зловещие, чем эти «любители свеженького». Инга жива, она в Альпах, на свежем воздухе, и никакого нового «Седого» к ней там не допустят. А у меня сейчас «на кону» торговля почками. Что для подобных малолеток лучше: быть обрызганной семенной жидкостью какого-то толстого дядьки или быть расчленённой на здоровые нежные органы?

– Теперь понимаю. Но неужели такое ещё случается?

– Случается! И это дело правители одной небольшой страны даже «на конвейер» поставили. И все наши границы весьма прозрачны, а кое-что идёт через нашу территорию.

Тут ему позвонили.

Выслушав доклад, он насмешливо сказал:

– Пойдём на улицу. Пригнали твою машину.

* * *

Выйдя на крыльцо, Андерс остолбенел.

Похоже, его машину утюжили со всех сторон: у неё были помяты двери, багажник и задний бампер.

Наверняка кому-то захотелось спихнуть его автомобиль с дороги, и если не убить насмерть, то хотя бы серьёзно попугать. Только мастерство водителя, который сидел за его рулём, позволило этого избежать.

Он поразился, когда оттуда вылез мужчина примерно той же комплекции, что и он, и на нём была очень похожая одежда.

Довольный произведённым эффектом, Кристиан усмехнулся:

– Это бывший каскадёр. Надеюсь, ты убедился, что любопытство часто бывает опасным? Теперь ты не станешь меня убеждать, что это простая месть какого-нибудь воришки? Но наверняка это было предупреждением!

Они внимательно обошли машину вокруг, и Кристиан отдал указание лейтенанту:

– В четвёртый гараж!

– Слушаюсь! – отрапортовал он.

Кристиан повернулся к изумлённому Андерсу:

– Пошли в дом, инспектор! Не переживай: твоя машина скоро будет в полном порядке. К утру не обещаю, а вот к завтрашнему вечеру – обязательно!

– Погоди! По уставу я обязан написать рапорт, а машину отремонтируют за счёт нашей службы!

Тот опять усмехнулся:

– Как ты был недотёпой, таким и остался. Я не хочу афишировать нашу встречу. Мне-то всё равно, зато твои начальники после этого могут перекрывать тебе «информационный кислород»!

Прибыл трал, который за пять минут загрузил машину на борт и уехал.

Когда за ним закрылись ворота, Андерс вспомнил:

– Подождите! У меня остались ключи и брелок от сигнализации!

Кристиан расхохотался:

– В этой мастерской ребята откроют без ключей даже «марсианскую тарелку», да так, что все эти «зелёные человечки» этого не заметят. Пошли пить!

Кристиан никогда ничего не забывал, но Андерс не удивился, когда тот попросил ещё раз изложить все причины интереса к этому делу.

В нём появились новые подробности: смерть старого Юлиуса Расмуссена и клятва Андерса найти этого третьего, «Седого».

Кристиан надолго задумался и выпил ещё стаканчик.

– Ты меня хорошо знаешь: я этими погонами не кичусь. Они для меня вроде звания «гроссмейстера», а мне важнее партия. Лично мне бояться нечего: семьи я не имею, смерти не боюсь, а денег мне вполне хватает. Поэтому и шантажировать меня нечем. А мои понятия о справедливости в этом вопросе совпадают с твоими.

– И ты поможешь его «вычислить»? – робко спросил Андерс.

Он ожидал услышать обтекаемый, ни к чему не обязывающий ответ, но Кристиан сказал:

– Для меня это становится уже вопросом не абстрактной совести, а моей профессиональной пригодности. И чем более высоко этот подонок стоит, тем большее удовольствие я получу, когда он брякнётся на землю!

– И что мы тогда будем делать? Отдадим его правосудию?

– «Ворон ворону глаза не выклюнет», даже если у нас будут стопроцентные доказательства. Максимум, что с ним сделают: два года условно и запрет на общение с несовершеннолетними. А потом он выплывет на более тихой должности, но всё равно, достаточно «хлебной». У меня есть парочка киллеров на крючке, но пока говорить об этом рано. Мне нужно получить максимум информации об этом «старичке». Рассказывай всё, что знаешь!

* * *

Назавтра утром, проснувшись утром, Андерс машинально глянул на наручные часы.

Этот аксессуар становился всё менее популярным: все давно уже пользовались мобильными телефонами, в которых есть всё, включая радио, телевизор и навигатор.

Вдобавок, браслет многим мешал: он натирал руку, а иногда даже вызывал аллергию, но Андерс оставался верным старым привычкам.

Часы показывали шесть утра.

Он всегда просыпался в это время, даже после крупной попойки.

Пока он умывался и брился, жена готовила ему лёгкий завтрак и чашку кофе.

Как ни странно, голова после вчерашнего не болела, хотя выпили вчера они немало, да ещё мешали текилу, виски и «Мартини».

Кристиан был уже на ногах, полностью одетый.

Впрочем, он мог и не ложиться, сопоставляя информацию от Андерса с данными, полученными из других источников.

– Прими душ! И лучше контрастный! – произнёс он, увидев заспанного Петерсена.

– Да я бы не против! Но я должен быть на работе к восьми. Где у тебя ближайшая остановка?

Кристиан расхохотался:

– Как ты родился недотёпой, таким и помрёшь! И как таких держат в полиции?

* * *

Андерс покончил с завтраком и спустился во двор.

Дверь джипа открыл всё тот же лейтенант:

– Прошу поторопиться!

Он захлопнул дверь и приказал шофёру:

– Поехали!

Перед маленьким танком на колёсах расступались все едущие впереди, но его водитель исправно останавливался перед всеми светофорами и пешеходными переходами.

Он мог в один момент всех распугать, включив мощную сирену, но ни разу не сделал ничего подобного.

Он знал, в каких местах бывают пробки, и тогда выбирал другой маршрут. Пару раз они съезжали с трассы и огибали все скопления машин просто по полям.

А в самой столице они несколько раз проезжали по каким-то подворотням, о существовании которых инспектор Андерс Петерсен и не подозревал!

Водитель остановил «броневик» всего за два квартала до его комиссариата.

Лейтенант любезно открыл дверь:

– Удачного рабочего дня!