– Нечего тут осматривать! – произнесла Марина, которая все еще сердилась на мужа за знакомство с продавщицей, о которой он ей ничего не сказал.

– Ошибаешься, – возразил Саша сестре. – Тут немало интересного.

– Что, например?

– Тебе в этом шалаше ничего не кажется странным?

Марина пожала плечами.

– Обычный приют лесного отшельника.

Сказано это было таким тоном, словно Марина была большим специалистом. А между тем это был ее первый опыт встречи с бытом настоящего отшельника.

– Но обратите внимание на одну вещь, – сказал Саша, – вся утварь у отшельника выполнена из подручных средств, которые он мог найти самостоятельно. Камыш растет неподалеку. Очаг сложен из камней с берега. Глина для горшков тоже взята где-то поблизости. В еде этот человек не использует плоды цивилизации, а только дары природы.

– И что?

– А то, что шалаш у него сложен из досок! Не из веток, не из сухих листьев или камыша, а из досок!

– И что такого-то? – недоуменно произнесла Марина. – Доски из дерева, а дерево – это часть природы.

– Дерево, но только необработанное. А такое распиленное на ленточной пиле, а потом еще и окормленное – это продукт цивилизации, а конкретно, лесопилки.

При слове «лесопилка» Стас моментально оживился. Кажется, эта прогулка, на которой настояла жена, окажется не таким уж пустым делом.

– Где-то поблизости находится лесопилка? – удивилась Марина. – Но где? Да и кто дал бы задаром этому человеку доски. Они же стоят денег, а денег у него нет.

– Вот в этом и заключается странность.

Они немного еще походили по берегу. И Саша заметил следы. Это были следы двух разных людей. Один был обут в ботинки на рифленой подошве, другой ходил босиком.

– Похоже, у нашего отшельника был гость. И совсем недавно. Не позднее вчерашнего ве- чера.

Но дальнейшая прогулка по берегу больше ничего интересного не дала. Следы обрывались у воды, словно бы те двое уплыли на лодке.

Пришло время возвращаться назад. Всю дорогу Марина мрачно молчала, не глядя по сторонам. Стас то и дело с тревогой поглядывал на жену. А Саша думал, что для сохранения мира в семье Марине нужно научиться держать свою глупую ревность в узде. И еще он думал, что сегодня ему лучше поехать в магазин в Силино одному.

Когда они причалили к родному пирсу, Марина вышла из моторки первой.

– Как странно, – произнесла она, к чему-то прислушиваясь, – почему-то мне вспомнилась наша с тобой свадьба, Стасик.

Когда она назвала мужа ласковым словом «Стасик», у всех камень с души свалился. Значит, Марина передумала устраивать сцену ревности.

– Нет, правда, у меня тоже только что возникло точно такое же чувство, – воскликнул Стас. – Я тоже подумал про нашу с тобой свадьбу. Отчего бы это, а?

– Мы с тобой родственные души.

– А мне кажется, – вмешался в разговор далекий от романтики Саша, – что это все из-за музыки. Такая или похожая музыка играла у вас на свадьбе.

– Да, это мои братья играли, – заулыбался Стас.

Но тут же улыбка сползла с его лица.

– Братья?! Тут?

Марина ахнула:

– Не может быть!

И все трое кинулись бежать к дому. По мере их приближения музыка становилась все громче. Это была заводная пуэрто-риканская мелодия, тут участвовали и камышовая флейта, и барабаны, и медные тарелочки, и еще какие-то инструменты, названия которых Саша не знал и даже вовсе не представлял, что такие существуют. И играли в них два старших брата Стаса – Лека и Гога.

Возле забора стоял отец Георгий, который тоже слушал музыку. И когда увидел подбежавших хозяев, неодобрительно произнес:

– Празднуете! В пятницу Спасителя распяли, а вы празднуете.

И ушел. Уйти-то ушел, а осадочек после его слов остался.

– Мы сейчас выключим… то есть перестанем!

И правда, с уходом священника концерт прекратился сам собой. Братья увидели Стаса и Марину, разразились громкими радостными воплями, распугавшими всех соседок, которые опрометью метнулись прочь от заборов, на которых висели, наблюдая за происходящим. И Саша их понимал, такую диковинку в Борках не видели никогда. Два бродячих музыканта случайно заглянули в их глухомань, да еще сразу же, не сходя с места, дали тут концерт.

Помимо этого братья уже начали ставить во дворе палатку и теперь заканчивали свою работу. Несколько минут, и вот уже она стоит яркая и нарядная, разукрашенная креативными творческими личностями – друзьями братьев, испещренная всевозможными символами и увешанная оберегами.

Разглядев, что было нарисовано и навешано на палатке, Марина снова нахмурилась.

– Предвижу новые неприятности с отцом Георгием.

– Он уже все это видел и ушел.

– Вряд ли он одобрит вот эти символы, – вздохнула Марина, указывая на древние руны, которыми был испещрен вход в палатку. – Ни одна из единобожных религий не использует их, это символы языческие. Для священника недопустимые.

– Ну, пусть он их и не использует, а им нра- вится.

Пока Саша препирался с Мариной, из палатки потянуло сладковатым дымком.

– Это еще что?! – ахнула Марина. – Ребята, вы с ума сошли! Стас!

Она извлекла Стаса из палатки, но оказалось, что в ней таинственным образом уже сидят рабочие Саид и Нодир, а вместе с ними и Батяня. И как просочились? Ведь Марина с Сашей все время стояли у входа в палатку, и в нее помимо Гоги с Лекой при них никто не заходил. Может быть, палатка была чуточку волшебной?

– Никакой анаши, канабиса или чего-то такого! – заявила Марина двум своякам. – Поняли?

И так как голос ее звучал весьма сурово, то братья сказали, что поняли.

– И вообще, как вы нас нашли?

– Очень просто. Мама сказала нам адрес, и мы решили навестить вас. Неизвестно, когда снова увидимся. А мы привезли вам подарок.

И братья необычайно бережно извлекли довольно большую каменную плиту. Была она серого цвета с легкими прожилками более светлого.

– С Кольского полуострова тащили.

– И что это?

– Обломок древней цивилизации, – гордо сообщил Гога.

– Осколок крепостной стены доисторического города, – добавил Лека.

– Вы… Вы уверены, что это не просто обломок горной породы?

– Конечно, не просто! Посмотри, как обработаны края! Посмотри, какая ровная поверхность. Бери и используй вместо столешницы. Даже современные мастера не смогут так гладко отполировать камень. А эти – пожалуйста. И место стыка, это же не шов, а какая-то песня. Ровный, гладкий, а какой крепкий. Мы по очереди пытались разломить эту плиту по месту склейки или, скорее, спайки, но так и не смогли.