— Всего лишь! — передразнил Норман. — Кольцо настоящее, запись в книге регистрации тоже. Спасибо, без гостей и небес.

— Да не волнуйся! — лорд ти Онеш успокаивающе хлопнул друга по плечу. — Потом разведешься. Учитывая требования госпожи Снеф, еще вновь окажешься холостым. Сам знаешь, без супружеских отношений брак считается недействительным.

— Знаю, — скривился проректор, — только Ронши оборотни. В этом-то загвоздка! Я с трех шагов скажу, кто с кем встречается, понимаешь?

Оба приуныли. Блестящая идея утратила лоск и превратилась в очередную проблему.

Свидетельница в разговор не вмешивалась, скромно стояла в сторонке и занималась ногтями. Казалось, происходящее ее вовсе не волновало.

— Ну, — неуверенно начал лорд ти Онеш, — она не такая страшная…

— Закрой глаза и сделай, да? — кисло усмехнулся Норман и опустил голову. — Придется. Но, учти, больше пары раз не смогу, если, разумеется, договорюсь с фурией. Она ведь сдержит слово, проклянет.

Лицо ректора помрачнело. Он успел познакомиться с проклятиями и помнил, как тяжело они снимаются, особенно если создатель вложил в них душу. Что-то подсказывало, Тарья Снеф все делала на совесть.

Наконец появилась невеста, и разговоры смолкли.

Тарья вошла в ратушу с высоко поднятой головой и мельком кивнула проректору. Вопреки логике, она подошла не к нему, а к главе академии и попросила разрешения поговорить с ним наедине:

— Всего пару минут.

Лорд ти Онеш согласился и отошел, оставив друга раздраженно кусать губы. Похоже, поступок будущей фиктивной супруги лишь повысил градус неприязни между парой.

— Я хочу, чтобы вы стали гарантом обещаний лорда Шалла, — торопливо зашептала Тарья. — И желаю увериться, что меня не уволят из академии, не лишат комнаты, жалования и прочего.

Ректор тяжко вздохнул и заверил, в жизни оборотницы ничего не изменится, а Норман не намерен создавать семью.

— Просто чудесно! — просияла молодая женщина. — Вы несказанно меня обрадовали!

Улыбаясь, Тарья вернулась к лорду Шаллу, бесстрашно, словно взаправдашняя невеста, взяла за руку и объявила:

— Можем начинать!

Норман вознес молитву первопредку и повел суженную к заметно нервничавшему клерку. Тому не терпелось к семье, к камельку, а не ждать, пока странная парочка выяснит отношения.

Ради торжества Тарья принарядилась, то есть купила новые перчатки и подержанное пальто на выданный аванс. По сравнению с ней лорд Шалл выглядел франтом. Он чисто выбрился, сменил куртку на длинное, кашемировое пальто. Образ дополнял длинный, небрежно закинутый на плечо шарф и капля одеколона. Обычно Норман не душился, ограничивался лосьоном для бриться, только по случаю балов, но тут решил сделать исключение. Словом, Тарья на его фоне выглядела замухрышкой, особенно под иллюзией пухленькой брюнетки.

— Ну как, милая, не раздумала? — лорд Шалл погладил пальчики невесты, умело изображая заботу.

— Нет, милый, — столь же приторным голосом отозвалась оборотница.

— Вот и славно! И без капризов! — чуть слышно пригрозил проректор. — Брошу без сожаления.

Молодая женщина скривила губы и с деланной улыбкой поправила шарф мнимого суженного.

— Смотрю, принарядились! — прошипела Тарья. — Как на праздник.

— Статус, знаете ли, — пожал плечами Норман и сделал знак служащему начинать. — А ведь мне вас еще целовать, — напомнил он и оскалил зубы в излучавшей угрозу улыбке. — И ведь я поцелую, госпожа Снеф.

Оборотница фыркнула. Вот еще, он не выведет ее из себя. Подумаешь, поцелует! Никто не умирал, и Тарья не умрет. Закрыть глаза, задержать дыхание и сразу отстраниться.

Перед клерком мэрии они предстали словно голубки. Пальцы переплетены, хотя перчатки не сняты. На лицах — фальшивая радость, прячущая волнение.

Может, Тарья бы отказалась от фарса с замужеством, если бы не Арон Ронш. С помощью водных она навела справки и узнала, что в лучшей гостинице Ротона поселился подозрительный тип. Крохотная элементаль описала его, и у оборотницы засосало под ложечкой. Пусть она никогда не видела главу темных собратьев по расе, но он слишком походил на Сельфа, только постаревшего. Прибавить манеры, тон, с которым постоялец разговаривал с обслугой и подозрительное нежелание встречаться со стражами закона, и сомнения отпали.

В итоге Тарья упросила местную водяную, благо рядом с Ротоном протекала река и таковая нашлась, купить для нее одежду, а сама тряслась, рисуя на доске классификацию проклятий.

Оборотница искоса глянула на проректора. Он все еще держал ее за руку. Сосредоточен, поднял подбородок, вытянул шею, делает вид, что слушает, или действительно слушает нудную речь о верности, долге и любви. Тарья дернула локтем, и Норман отпустил ее пальцы.

— Вы станете заключать брачный договор? — донесся сквозь вату вопрос клерка.

— Да.

— Нет.

Нестройно ответили жених и невеста.

Свысока глянув на Тарью, проректор извлек из-под жилета сверток и разложил на столе, рядом с книгой записей браков и разводов. Клерк извлек пенсне и, подслеповато щурясь, изучил документ, после кивнул:

— Полностью соответствует законодательству Империи раздолья. Желаете подписать?

Норман кивнул и принял из рук чиновника перо. Быстрый росчерк, и лорд Шалл протянул Тарье орудие заключения сделок. Железный кончик и потрепанное от частого использования оперение.

Оборотница не спешила подписывать. Она не столь глупа, чтобы согласиться на неизвестные условия. Тарья потянулась к брачному договору, внимательно прочитала и кивнула. В случае развода каждый остается при своем, никакой супружеской доли, а так обычный контракт, который заключали сотни пар. Успокаивало, что все — лишь видимость, формальность, если, разумеется, лорд Шалл не забудет о договоренностях.

— Вот, — молодая женщина протянула подписанный документ. — Еще какие-то формальности?

Она изображала нетерпение невесты, обычное в подобной ситуации. На самом деле Тарья боялась, что в ратушу ворвется Арон Ронш, отряд стражи — кто угодно, и поволокут ее к выходу.

Оборотница бездумно повторила слова клятвы и сняла перчатку. Рука немного тряслась, когда Норман надел кольцо. «Мог бы аккуратнее!» — подумала Тарья. По ее мнению, он едва не оторвал ей полпальца. Однако клерк ничего не заметил, во всяком случае, смотрел столь же безразлично.

Окольцевать Нормана вышло со второй попытки: Тарья никак не могла примериться. Она злилась на себя. Стоило потренироваться!

— Объявляю вас мужем и женой, — заученно повторил чиновник и разрешил скрепить брак поцелуем.

Тарья обернулась к… супругу и закатила глаза. Ну давай!

Норман наклонился и едва коснулся ее губ, чтобы тут же отстраниться.