– Спокойствие позволяет занять правильную позициюнаблюдателя. Когда ты наблюдатель, то тебе позволено все.

– Мне и так все позволено. Если оно не связано сучебой. Говорю что думаю, делаю что хочу, чего не хочу – не делаю.

– Ты пофигист, – Кирилл вдруг начинает изображатьв ролях неизвестный мне диалог.

«– Ваше кредо?

– Все пофиг.

– Политика вам пофиг?

– Пофиг.

– Курс президента пофиг?

– Пофиг.

– Глобальное потепление пофиг?

– Пофиг.

– Темпы роста станкостроения пофиг?

– Пофиг.

– А любовь, деньги?

– Не пофиг.

– А вот и неувязочка!

– А мне пофиг ваша неувязочка».

– Это что? Анекдот? Про меня?

Тетка Кирилла, вежливо постучав, отворяет дверь и спрашиваетне хотим ли мы чаю. Мы пока не хотим. Мило улыбнувшись, она удаляется на своютерриторию.

– Хороший анекдот, – неуверенно сказала я, пытаясьсообразить, пофигист я или нет.

Наверное – нет. Или – да? Мне много что не пофиг кроме любвии денег. Хотя денег мне много не надо. От них одна суета и головная боль. Нобез них тоже как‑то неуютно. Еще мне не пофиг чужие несчастья, слава богусвоих пока нет. А те что были – в прошлом. Еще мне не пофиг все, что связано счеловеческой жестокостью в отношении слабых и животных. И не пофиг, что будетдальше с моим городом. Очень даже не пофиг. Список продолжал расти, вбирая всебя даже воздух, грязный от жизнедеятельности машин.

– Кирилл, по‑моему, этот анекдот про тебя.

– Как сказать.

Недомолвки, закрученные по спирали мысли, полный бардак вего голове. Казалось, чего ему надо? Рождение обеспечило ему уровень жизни,доступный немногим. А он все пытается докопаться неведомо до чего. Быть может,смысл жизни ищет? Самое напрасное времяпровождение.

– А я один раз работала. Честное слово. Мы с девчонкамимашины мыли. Под присмотром моего папы. Он считает, что надо попробоватьзаработать свои деньги. Весело было. А ты хоть раз работал?

– Мои предки против. Хотя я и не пытался. Ещенаработаюсь.

Кто бы сомневался! Наверняка его готовят к другому будущему.Про которое я могу пофантазировать, но увидеть – только в кино про богатенькихбуратин.

– И самое важное – научись слушать и слышать, –Кирилл снова заводит свою шарманку.

Если бы он не был таким симпатичным, если бы я относилась кнему чуть хуже, я бы с легкостью послала его куда подальше с его нравоучениями.Если бы… Я просто не представляю, как я смогу без него жить. Просто волшебствокакое‑то! Вот ничего такого в нем нет. Не красивее многих. И характертакой сложный. Горе мне, горе…

– Ты снова не слушаешь, – упрек не по адресу.

– Я слушаю. А обвинять меня в невнимательности тупо!

– Тупо носиться как угорелая кошка и визжать про своютрагическую непонятость. А эти потрошеные мишки!

– Ага. Лучше? как моя мама, толстеть на килограмм в годи не видеть в жизни ничего интересного. Она – скучная.

– Твой отец так не считает. Наверное, когда онипознакомились, она была веселая.

Я такого монстра вообразить не в состоянии. Веселая мама,это как сверхзвуковой бегемот. Обхохочешься.

– Она – эмоциональная калека. Она просто диктатор,придавленный другим диктатором. Ее сестрой. Которая директриса. Она всегдасчитала маму никчемной. И она теперь никчемной считает меня. А чего,спрашивается, я могла такого крутого сделать? В космос слетать?

– Масло масляное.

– Не придирайся к словам, умник.

Потом была пауза. Третий поцелуй за день. Нескольконебрежный, на мой взгляд.

– Вот дома меня постоянно критикуют, а твоя теткасчитает, что я прелесть, – похвасталась я.

– Врет.

– Правда! Она сама так мне сто раз говорила!

– Врет. И правильно делает.

– Почему? Разве врать правильно?

– Еще как. Врать надо как можно чаще. Людям этонравится. Народ просто балдеет, когда ему вешают сладкую лапшу на уши. Поверь,если бы тетка сказала тебе правду, то ты повесилась бы сто раз.

Мне становится не по себе. Я просто не знаю, какреагировать. И есть хочется.

– А дядя?

– Тот врет всегда. Работа такая. Он – враль припогонах. Ты ему тоже как кость в горле.

Признаюсь, я взбеленилась. Особенно когда вспомнила своисоветы однокласснику. Мол, привирай, тогда будешь всем нравиться. Вот дура.Хотя я совсем другое имела в виду. В моем понимании привирать – значит говоритьприятным людям всякие приятные слова. Просто так, для поднятия настроения. Чтобим было приятно. Например, похвалить за пустяковое дело. А еще лучше – не запустяковое. Хвалить надо каждое живое существо хотя бы раз в день. Тогда мирстанет лучше, потому что в нем будут жить люди, которым хочется делать хорошиедела. За которые их непременно похвалят. А зачем его родичи врут? Какого рожнаим надо? От обиды и несправедливости слезы начали подступать к глазам.

И тут Кирилл изрядно испортил мне настроение:

– Ты все‑таки порядочная психопатка. Чуть что,глаза на мокром месте. Хочешь зеркало дам посмотреть? Нос уже краснеет.

Так нельзя разговаривать с девушками. Это неправильно.Неужели не понятно, что он меня обижает?

– А ты – отмороженный на всю голову, – неоставаться же в долгу?

– Ты хоть сама замечаешь, как часто выходишь из себя полюбому поводу?

– А ты затаился в себе как пожизненно заключенный.

– Не зря про эмо говорят, что с ними очень трудновыдержать один час!

– Никто терпеть не просил. Я не навязываюсь!

– Вот это и называется исступлением.

– А твое поведение называется отупением!

Так мы в первый раз поругались по‑настоящему. Вдрызг.С хлопаньем дверью. Не слишком громко, чтоб тетя не услышала. Хотя я пылалажеланием высказать этой коварной тихушнице все, что я о ней думаю.

Всего три поцелуя!