– Состояние пациента критическое, требуется срочное помещение в автоматический лечебный комплекс первого класса. Время функционирования организма до необратимых повреждений мозга одна минута. Мероприятия аварийной реанимации неэффективны.

Как будто я сам того не знаю. За оставшееся время платформа не успеет поместить девушку в стазис, а только это может её спасти. Автомат старается и делает всё, что можно, но иногда творения рук человеческих недостаточно, и тогда на помощь приходит неземная технология. Тактические симуляции дают о себе знать – решение я принимаю в долю секунды.

– Прекратить замену крови пациента на искусственный аналог, провести прямое переливание от меня.

Аппарат экстренной помощи ничего не отвечает, лишь мгновенно выполняет команду. Приоритет и ответственность оператора в данном случае абсолютны.

К моим обеим рукам присасываются две полупрозрачные трубки, поддерживаемые в воздухе силовыми захватами. По ним к телу девушки устремляются два красных ручейка, которые, кажется, струятся прямо по воздуху. Один направлен в продолжающий свою работу сердечный узел, второй перекачивает кровь в артерию на шее пациентки.

Проходит минута, уже перекачано почти сто миллилитров крови, я чувствую лёгкое головокружение, приходится лечь на пол, чтобы не упасть. Компьютер сообщает о стабилизации организма Валерии и меняет статус с критического на крайне тяжёлое. Проходит ещё пара минут и процесс прекращается. К тому времени я уже лежу рядом с девушкой, не в силах шевелиться от усталости. Два энергоудара, вирт, да ещё и обильная кровопотеря, сопровождаемая передачей жизненной силы. Иссяк полностью.

– Процесс переливания завершён. Состояние пациента стабильно. Зафиксирован аномальный процесс регенерации. Прогноз физического восстановления организма шесть часов.

На голоэкране отобразился сигнал истощения организма – скоростная регенерация забирала все ресурсы тела. Ну, это мелочи, запас питательных веществ в недрах медицинского устройства с лихвой удовлетворит потребности в питании одного человека. Теперь остаётся только ждать.

Мишка молчит поначалу, стараясь не мешать, но когда я заканчиваю общение с медиком, задаёт вопрос:

– Васька, ты ещё и врач, что ли?

– Миш, ну какой из меня доктор? – голос у меня дрожит от слабости, а внутри разливается мягкое тепло (автомедик и мне порцию питательных веществ вкатил). – С такой сестрёнкой, как моя, пообщаешься с рождения, не таким станешь. Да и автоматика сама всё делала, не моя это заслуга.

– А, ну понятно, а то я уже думал, что ты совсем гением заделаться решил. – Мы улыбаемся от облегчения.

Я ещё успел краем сознания подумать, куда делась Марина и что я скажу на очередное нарушение протокола безопасности, но сознание поплыло окончательно, наверняка не без помощи доброго медкомплекса, решившего, что донору не повредит порция успокоительного в целях ускорения регенерации, после чего потерял сознание.

В глубине чёрного корабля

Первая стадия анализа завершена. Уровень опасности прибывших биоформ не превышает значений статистической погрешности. Согласно полученным данным цивилизация основана на принципах морально-этического симбиоза. Экспедиция прибыла с исследовательскими целями, не враждебна, имеет подходящий уровень развития.

Вторая стадия анализа завершена. Система наблюдения не зафиксировала необратимого уничтожения биоформ. Обнаружен носитель ментальной энергии, подходящий для осуществления процедуры пробуждения.

Рекомендации: обеспечить полную безопасность захваченных биоформ. Ожидать ответной реакции в пределах одной девятисотой цикла. Не препятствовать. Подготовить энергоуловители к активации.

Кажется, я обзавёлся ещё одной нездоровой привычкой – просыпаться в госпитале. И на кой ляд мне сдались новые способности, знания и умения, если невозможно банальным образом удержать разум в теле?

Сразу после пробуждения в полумраке медицинского отсека следящая за состоянием пациента система подала сигнал дежурному врачу. Дверь в палату с шелестом отворилась, на секунду из коридора мелькнул синий отсвет, заставив прищуриться. В палату кто-то вошёл. Шелестя халатом, пробрался мимо окружавших койку приборов, присел рядом.

– Идиот.

Здрасьте, прилетели. И чем это я каждый раз заслуживаю столь нелестное обращение? Нет, комплиментов от родной сестрички ждать не приходится, она всегда отличалась несоразмерным ехидством по отношению к провинившемуся братику. Особенно, когда тот умудрялся чудом выжить в очередной переделке.

– С чего бы это? – позволил не согласиться я с выводом Илланы.

– Потому что опять прибыл по самые брови накачанный лекарствами и без сознания. Хорошо ещё целый и невредимый.

– Выбора не было, – хмуро ответил я.

Нахлынувшие воспоминания вернули сознание на несколько часов назад. Перед глазами встало поле боя, в которое превратился мирный научный лагерь, опавшие полотнища жилых и лабораторных куполов, веером разлетающиеся горящие обрывки. И вместе с тем дымные полосы, стелящиеся по земле, подбирающиеся к палящим в них десантникам. Вспоминаю героический бросок Колобка, реанимацию Валерии. Кажется, меня можно поздравить с рождением очередного мутанта. Как будто мне мало было всех остальных.

– Как ребята? Все живы?

Иллана так и продолжила неотрывно смотреть на меня. Внутри что-то оборвалось. Слишком хорошо я знал сестру, и по неуловимому проблеску, на миг сверкнувшему в глубине глаз, смог понять – не всё, далеко не всё в порядке.

– Убитых во время нападения не было. Живы все.

Не вязался ровный и бесцветный голос с радостной вестью. Так, скорее, объявляют больному смертельный диагноз.

– Ну же, не тяни, – я повысил голос и закашлялся.

– Марина и четверо десантников пропали без вести.

К горлу подкатил комок. Пропавшие без вести в космосе, сколько их уже? Некоторых счастливчиков даже находили, редко, но спасали, и каждый такой случай вписывается в анналы. Почему? Да потому, что по статистике на каждого спасённого приходится несколько тысяч погибших.

Иллана что-то ещё говорила, но я ничего не слышал, погрузившись в себя. Хотелось вскочить, добраться до штурмовика, а ещё лучше запереться на посту управления огнём и разнести этот чёртов инопланетный гроб нахрен.

Маринка, ну почему она! Я мысленно уже почти кричал, но тут в мозгу как будто щёлкнул предохранитель, который отсёк всё ненужное, оставив голый, не подверженный накалу страстей интеллект. Я сел на кровать, боясь спугнуть это состояние отрешённости сознания. Остановил жестом Иллану, попытавшуюся вновь меня уложить, и замер. А с чего я вообще решил, что исчезновение людей – это обязательно их гибель?

Мозг прокрутил спираль событий с момента нападения. Вспоминалась каждая мелочь, вроде упавших с подноса крошек, мимолётного запаха яблок на борту платформы и гари, пахнувшей в лицо при открытии боевого костюма. Назад, нужно ещё немного отмотать назад.