Вурд

Пещера в Скале Смерти

Прошло несколько дней с тех пор, как богиня вампиров оказалась запертой в Скале Смерти. Все это время она избегала Волка, отказывалась общаться с ним и даже принимать еду тем более потому, что в качестве пропитания ей, как вампиру, он предлагал себя. Обессилев, Ульяна уже не могла вставать на ноги, девушка забилась в самый дальний и темный угол пещеры и при малейших попытках Ратибора приблизиться – между ними вставала магическая преграда в виде прозрачной стены, сотканной из сиреневой энергии метаморфа.

– Ты не сможешь голодать вечно, – вожак волков Вурда устроился на самой границе между ним и ей, и прижался спиной к холодной каменной стене. – Ты должна жить, Ульяна. Почему отказываешься от меня? Разве ты меня боишься?

Из темного угла не последовало ни одного ответа. Волк не видел, но на самом деле, его собеседница уже давно не могла вымолвить и слова. Вампирская сущность взяла над ней верх, клыки торчали из-под верхней губы красавицы, зрачки меняли цвет, однако она не шевелилась – единственное, что Эос смогла с собой сделать – это себя остановить, она заковала свое тело в магический кокон, который и не позволял вампиру вырваться на волю.

– Зачем… Зачем ты со мной так поступаешь? Ты ведь не такой…

– Я такой, Ульяна, – тяжело возразил Ратибор, примостив свой затылок на стене. – Ты представляла меня себе другим? Знаешь… Я не имел счастья попасть в тот мир, откуда ты пришла. В мир людей. Я родился и живу в мире вампиров. Мы все время находимся в состоянии войны, а я вожак. Борьба и противостояние – это моя жизнь. Я всегда знал, что когда-нибудь придет и мой час. Я встречу свою волчицу, за которую буду готов отдать жизнь. Я воитель, Ульяна, а не собачонка. Я собираюсь перебить всех вампиров, или как минимум покорить их себе, став Владыкой.

Молчание в темном углу, куда не попадал свет из входа в пещеру и не доносились теплые огоньки от костра, продолжалось еще несколько часов. Ратибор так и сидел, прижавшись спиной и затылком к скале. Постепенно глаза его стала затягивать мутная пленка дремы. В тишине к нему пришло спокойствие. Здесь были лишь они с Эос – все, наконец, свершилось, его любимая была рядом. С ней ничего не случится, единственное, что ей угрожает – это голод, но вот в этом он как раз может ей помочь. Его мощное волчье тело было наполнено кровью, так что ей стоило только позвать. Одно могло ей помешать это сделать – ее упрямый характер и чертова, невыносимая любовь к вампиру.

Белый волк мысленно плавал в этих размышлениях, в обиде на Эос за то, что выбрала не его. Ведь тогда, много лет назад, у нее была такая возможность. Она воспылала интересом, настоящим женским интересом к нему, Ратибору. Как сейчас он помнил то самое, первое сопровождение. Они уезжали из деревни магов. Безусловно, Эос не нуждалась в его защите. Маги могли бы ее скрутить, у них был шанс благодаря их опыту. Но молодой вампир, внучка Антигона и сильнейшая волшебница могла бы просто прийти в ярость – и ни одного мага не осталось бы в округе. Для огромного выброса магической энергии опыт и знания не нужны. Это сказки для нее. Однако Эос в них не нуждалась – Белый волк чувствовал, как сильно она сдерживалась несмотря на то, что уже отправила всю свою энергию в свою мать. Об этом он узнает чуть позже. Болтливые вампиры разнесли сплетни по всему Вурду. Даже сегодня он отчетливо помнил сопровождение, как она смотрела на него, как не слушала и не слышала Кира. Он ее заинтересовал. Их первая встреча не была и не могла быть случайной. Он ждал ее всю свою волчью жизнь. И Эос его не разочаровала. Появилась из тьмы, заслоняемая грудью царя вампиров, маленькая, хрупкая, на бескровном лице после выброса энергии особенно выделялись огромные зеленые глаза. Потрясающие изумруды, которые невозможно забыть лишь раз пустив их заглянуть в твое сердце.

Волк не сразу понял, что дрожь, только что пробежавшая по его телу, была вовсе не от нахлынувших на него воспоминаний. Он открыл глаза и посмотрел вниз. Дрожала сама скала. Скала смерти! Но это… Этого не может быть! Скала непобедима, ее… ничто не может заставить содрогнуться!

Вместе с этой дрожью снаружи пещеры прогремел оглушительный гром. Обычного человека он мог бы даже оглушить. Но Ратибор не только не потерял слух, но и сумел расслышать сквозь него еле доносившийся до него из угла пещеры стон:

– Ратибор…

– Вурд, это Вурд…

Ратибор подбежал к Эос, лежавшей на каменном полу пещеры. Мужчина опустился перед девушкой на колени, подхватил ее голову, почти уже безвольно болтавшуюся на тонкой шее, и склонился, чтобы расслышать то, что она пыталась ему сообщить:

– Вурд… волнуется… Я должна… Он вытягивает из меня силы… Я должна…

Сквозь темноту он сумел своим зорким волчьим зрением разглядеть ее пересохшие губы, вздувшиеся синие вены на шее и на лице. В таком состоянии человек мог быть лишь в бреду, это было похоже на предсмертные мгновения обычного живого существа. Однако, как бы ему не хотелось помочь ей, он не забывал, что Ульяна сильная волшебница и вампир. Ее состояние можно было исправить одним лишь движением. Одним. Которое он и совершил. Острыми, звериными зубами он порвал кожу на своем запястье и поднес кровоточащую рану к ее рту:

– Сперва… сперва ты возьмешь меня, а уж потом мы поговорим о мире. Ульяна… И не смей отказываться! Если ты пока не любишь меня, хоть я в это не верю, то ты должна хотя бы понимать, что нужна Вурду и всем его жителям!

Как бы он ни рычал на нее, а скала, в которой они оба схоронились, не тряслась от ужаса, Эос сумела отказаться от его навязчивого угощения. Маленькая женская ручка легла на его рану и с силой сжала ее так, чтобы кровь остановилась.

– Ты не слышишь меня, волк! – прорычала, как показалась богине, она. – Вурд волнуется! Он в панике! Это… это уже происходит…

– Я слышу тебя, богиня, – не выдергивая из ее руки свое кровоточащее запястье, заявил вожак вервольфов. Он наблюдал за тем, как по ее тонким, белым пальчикам вязкими струями богато текла его кровь. – Это ты не слышишь меня, но тебе… уже и не надо…

Повинуясь пульсирующему инстинкту, дарованному ему природой и этим магическим миром, Ратибор поднес указательный палец другой руки к одному из ручейков крови, обмакнул подушечку и затем перенес эти капли крови на ее иссохшие от жажды губы:

– Ты – богиня. Возьми, что тебе причитается. И мы оба с тобой встанем на защиту Вурда. Мы заступимся за все живое вокруг, за всех существ, за сам мир… Мы выиграем эту…

Великан с внешностью бога запнулся. Воин стоял перед богиней на одном колене, придерживал ее голову и говорил, купая ее губы в своей крови, снова и снова перенося на них капли живительной для нее влаги. Поначалу ее губы не шевелились, она не отвечала. Но уже на третий раз ее язычок устремился к подушечке его пальца, снова прилетевшей к ее рту – она подхватила следующую дозу энергии кончиком своего языка. Не успел Белый волк договорить, как ее зубы вонзились в этот самый палец!