Сейчас, когда они уже изучили тонкости ведения производства и их интересы защищали опытные юристы, когда ошибки случались редко и не носили характера катастроф, Золотаревы заслуженно получали высокие доходы и признание самых удачных бизнесменов ***торска. У одних они вызывали зависть, для других служили примером. Одним словом, фамилия Золотаревых была на слуху. Одно время, когда юридическая консультация Артема делала первые шаги, сотрудничество с ними стало для Тропинина своеобразной визитной карточкой. Он никогда не забывал о том, что именно с этого момента его дела пошли в гору. Тогда он даже не предполагал, что сидящая перед ним блондинка имеет такое влияние на высокопоставленных чиновников ***торска. Он не знал, насколько тесно взаимосвязаны все звенья ее бизнеса. В то время именно Золотарева опомогала ему, содействуя развитию его предприятия. Она знакомила его с нужными людьми, рекомендовала влиятельным лицам города. Она незаметно способствовала расширению и укреплению его бизнеса. Сейчас Тропинин мог без колебаний назвать ее крестной матерью своего процветающего дела. Он был так благодарен ей за это, что первое время встречался с ней, не следуя велению сердца, а из чувства благодарности. Правда, и потом ему не удалось найти в своей душе отклика на ее искреннее чувство. Он не изменял ей, не встречался с другими женщинами, но и не испытывал к Дине ничего более теплого и обязывающего. Просто позволял себе время от времени с ней расслабляться, и это льстило его самолюбию.

Дина умела создать атмосферу праздника, придавая мелочам неповторимый характер. Наступил момент, когда Артем решил, что эта женщина – послание свыше. Именно она не позволила ему скатиться вниз, помогла воплотиться в жизнь его идеям, его мечтам. Она очень деликатно оказывала влияние на каждый его шаг, на каждое продвижение по ступенькам вверх. Именно Дина всегда говорила, что он еще не достиг пика, что у него все еще впереди. Она, как и его мама, верила в то, что у него все получится, что его звездный час еще не настал.

– Как жаль, что мы родились в разное время, Темка! – как-то сказала Дина, целуя Артема во влажные губы. Она только вернулась из всепоглощающего ощущения невесомости и безразличия ко всему, что не касалось наслаждения. Дина взяла лицо Артема в свои ладони, покрывая его отрывистыми, страстными поцелуями.

Она едва переводила дыхание, задыхаясь от возбуждения и непередаваемого чувства, которое вызывал в ней этот молодой красивый мужчина. – Как жаль, что ты не стал моим сыном и уж точно никогда не будешь моим мужем. Время жестоко разбросало нас на десятилетия. Оно не рассчитывало, что мы найдем друг друга. Что мне теперь делать? Ты найдешь себя, а я? Милый, что остается мне?

– Не знаю, – откровенно ответил Тропинин. Он никогда не думал связывать свою жизнь с Диной. Она была ступенью, необходимой для продвижения вверх. Она и сама знала об этом. Или она только хотела казаться такой независимой и уверенной в себе? Это было ее прикрытие, маскировка. А он не понял. Он по-прежнему хотел видеть в ней только деловую партнершу, позволяющую иногда выходить их чувствам из-под контроля. Это было нужно обоим. Артем обхватил голову руками. Он вдруг представил, что Дина уйдет из его жизни. Чем он заполнит пустоту, которая неминуемо образуется с ее уходом? Тропинину стало не по себе. Он уже не понимал, что его больше волнует: внезапное появление Даши или перспектива исчезновения из его жизни Дины?

Почему он пытался связать этих двух женщин? Артем только сейчас понял, что все это время пробует представить свою жизнь, в которой нет больше Золотаревой, а снова появляется Даша. Но ведь это глупо. Черкасова могла проходить мимо и увидеть вывеску с его фамилией. И ей стало интересно, каким стал отвергнутый ею когдато парнишка. Она хотела снова убедиться в том, что он не достоин ее внимания, что она не ошиблась. Есть женщины, которым это нужно для оправдания собственных ошибок и неудач. Может быть, Даша принадлежит именно к этой категории? Она подсознательно возвращается в прошлое, чтобы убедиться в верном выборе. Но даже если ее брак оказался неудачным, то какое ему до этого дело? Никакой логики. Артем решил, что нужно дождаться второго появления Даши и только тогда делать какие-то выводы. Он боялся признаться самому себе, что как только станет ясно, что Даша – свободная женщина, безумие начнется вновь. Он снова попытается стать для нее единственным. Он верил, что эта попытка будет успешной. Он изменился, может быть, таким он понравится ей? Попытка не пытка. Он снова был готов доказывать свою любовь. Ведь это была настоящая любовь, и она не могла просто так уйти. Артем тряхнул головой, автоматически пригладил волосы. Он настраивался на работу. Сейчас это главное, а потом, когда закончится рабочий день, он снова будет думать о Ней. Он никогда и не забывал, но теперь эти мысли словно получили пропуск для беспрепятственного течения в русле.

Тропинин улыбнулся, бросил быстрый взгляд на дверь, словно боясь, что там все еще стоит и ждет его указаний Саша. Нет, в кабинете он был один. Артем открыл первую попавшуюся под руку папку, и лицо его стало серьезным. Оно приняло выражение, которое означало, что пришло время напряженной работы. Работа, работа, а все остальное потом. Как в песне.

Марину выписали из больницы. Когда Даша в последний раз навестила ее, она дала понять, что отношения в ее семье обострились и благополучие висит на волоске. Признание Марины Сергей выслушал молча. Он не проронил ни слова, пока она выдавливала из себя все, что была в состоянии ему рассказать. Он смотрел в пол застывшим взглядом, никаких обвинений, вопросов, упреков. Оставил передачу, которую принес с собой, и, не поднимая глаз, медленно вышел из палаты. Марина была в отчаянии, она не смогла даже окликнуть его, потому что в горле стоял комок, мешающий говорить, дышать, – предвестник слез. Она не смогла совладать с чувствами, произнести слова, которые были так нужны именно в эту минуту. Она должна была кричать, умолять, но вместо этого беззвучно прошептала ему вслед «Сережа…» Этого не услышал никто, да и она сама едва ли понимала, что сказала, а что так и осталось в ее воображении.

Она проплакала целый день, а на следующий – стала проситься домой. Врач понял, что нервное напряжение пациентки возрастает, и пообещал выполнить ее просьбу в самое ближайшее время, тем более что она была уже почти готова покинуть больницу. Марина звонила домой, чтобы услышать хотя бы голос дочки. Она скучала по Лидочке, но никто не подходил к телефону. Это было похоже на самую изощренную пытку. Марина была уверена, что ей стало бы легче, услышь она хоть словечко, произнесенное дочуркой. Сергей ни разу не взял ее с собой в больницу, а теперь Марине казалось, что она не застанет ее дома, когда вернется. Она боялась, что ее встретит квартира с пустыми стенами, без мебели, без вещей, без того уюта, который она создавала все эти годы, без дочкиных игрушек. А накануне выписки Марина позвонила Даше и попросила приехать утром, чтобы вместе с ней вернуться домой.

– Дашуня, я боюсь вставлять ключ в замок. Я боюсь, что меня удар хватит, если дома что-то изменилось, – лихорадочно говорила она. – Приезжай, пожалуйста, не оставляй меня.

– Хорошо, хорошо. Ты не волнуйся. Я приеду пораньше.

– Часам к десяти, Даш. Раньше обхода меня не выпишут. Только приезжай!