– Илли, не унижайся еще больше.

Но разгневанная принцесса не слушала, подлетела к кровати и попыталась стащить с меня одеяло. Но я держала его крепко. Тогда Иллиса дернула мою хлипкую защиту с другой стороны. Прохладный воздух и страх заставили меня поджать ноги.

– Как ты мог? – теперь принцесса рыдала. – Как ты мог? Постель еще не остыла после меня, а ты уже уложил туда обозную шлюху!

Хотелось крикнуть «Я не такая!», но рыдания Иллисы, переместившиеся ближе к креслу герцога, успокоили, и идея вновь вызвать огонь на себя пропала.

– Скажи, почему Фельстан не взял тебя с собой? Вы ведь так славно вчера поладили.

– А, так ты притащил эту девку из ревности! – голос принцессы торжествовал. – А раз ревнуешь, значит, любишь! Всем известная истина!

– Нет, эти женщины сведут меня с ума, – пробормотал герцог и сказал кому–то четвертому, появившемуся в комнате: – Важерд, лично отвезешь Их Высочество во дворец. Я напишу записку брату, что возвращаю его подарок. Его ценность слишком велика, я не могу принять его.

– Да как ты смеешь?! Я же не вещь!

– Я тоже. Поэтому не хочу, чтобы мной вертели.

Я откинула краешек одеяла, чтобы рассмотреть все действующие лица. Важерд – один из медведей, застыл у порога. Я не сомневалась, что Иллисе с ним не справиться. От одного сурового взгляда хотелось протянуть руки, чтобы на них нацепили кандалы. Или что там надевают на смертников?

Илли стояла в одной нижней рубашке, которая просвечивала все ее прелести. И свечи не надо. Даже отсюда, из норки, мне было видно, как сильно исцелована ее шея. Фельстан на славу постарался пометить эту резвую кобылку.

Переведя взгляд на герцога, я заметила на его лице усталость. Он же не спал всю ночь, а тут еще два представления подряд!

– Илли, я не приглашал тебя в мою постель. И довольно долго держал осаду. Да, я виноват, что после того страшного боя со жменами, сорвался и позволил тебе остаться, но всему есть предел. Пойди и посмотри на себя. Создается впечатление, что тебя покусал кроволак.

– Ты специально подложил меня под Фельстана! – взвизгнула Иллиса, накрывая шею ладонями.

– И под моего секретаря, а до этого под моего венценосного брата и еще пару вельмож, на которых ты сделала ставку, но, увы, просчиталась. Илли, принцессе нечего делать в армии. Здесь кровь и смерть. Тебе надо в столицу, где, быть может, ты выловишь добычу по себе, и тогда не придется возвращаться в Далерк.

– А может, попробуем еще раз? С чистого листа? Я прощу тебе ту шлюху, что сейчас лежит в постели, – она показала на меня остреньким подбородком, и я вновь захлопнула свою норку. – Прогони ее. Ну, слышишь? Я требую.

– Прощай, Илли.

Принцесса взвизгнула. Я опять приподняла уголок и успела увидеть, как медведь взвалил девушку на плечо и потопал к тем покоям, в которых она провела ночь.

Выдохнув, я откинула одеяло прочь и села.

– Прости, – произнес герцог. Он был как никогда серьезен. Словно прошедший спектакль вытянул из него все эмоции. – Иди в свою комнату. Вещи монаха уже там. Я приказал их выстирать. Переоденься и нарисуй на лице маску ордена Света и Тьмы. Я желаю, чтобы все оставалось по–прежнему. Выход из лагеря тебе запрещен. Даже не пытайся бежать. Хватит, уже набегалась.

– Я еще хотела спросить, – я поднялась, придерживая сползающее покрывало, – что случилось ночью? Как мне удалось выжить?

Герцог вздохнул и устало махнул рукой.

– После.

Я не решилась настаивать и поспешила покинуть комнату. Перед тем как выйти в коридор, не удержалась, высунула голову и осмотрелась. Не хотелось, чтобы кто–либо заметил, как из покоев герцога выскакивает еще одна голая девица. Но нет, вокруг не было ни единой души. Герцог не из тех, кто позволит открыться моей тайне. Пока не позволит.

Через несколько минут, когда я едва успела напялить свежевыстиранное белье, ко мне постучались. Второй медведь герцога протянул мою суму. Я обмерла под его ничего не выражающим взглядом. Медведь дождался, когда я схвачусь за лямку, и тут же захлопнул дверь. Хорошие у хозяина телохранители – увидел женщину в рясе хрониста и даже не моргнул.

Все мои богатства оказались на месте, кроме перстня «Сердце Корви» и флакона с ядом. Надо бы на досуге придумать, кто нарисовал мой портрет, и где я взяла помолвочное кольцо. Кажется, ничего из перечня срочных дел я не забыла? После перенесенного потрясения (причем увох потряс меня не так сильно, как разговор с герцогом) голова совсем не работала.

Я отложила в сторону юбку Волюшки и платье Шаманты. Вот еще одна проблема. Встреча с кухарками меня страшила. Я так перед ними виновата! Если бы герцог не был столь милостив и начал допытываться, он быстро вычислил бы моих пособниц.

Я покрыла лицо маской ордена и все еще пялилась в зеркальце, удивляясь насколько от краски меняется внешность, когда за спиной скрипнула дверь. Я вся подобралась, опасаясь, что увижу Иллису. Все это время в коридоре было подозрительно тихо. Я прислушивалась, пытаясь поймать момент, когда отвергнутую принцессу начнут выселять. Ждала криков, упреков, попыток прорваться к герцогу, но нет. Эта часть дома словно вымерла.

Я медленно повернулась. На пороге стоял сам герцог.

– Иди за мной.

Наскоро натянув сапоги, которые тоже кто–то тщательно начистил, я вылетела в коридор.

Их Светлость меня не ждал. Пришлось припуститься, чтобы нагнать его. Мы завернули за угол и пошли вдоль реки. Я специально поискала глазами карету Иллисы на заднем дворе, но не обнаружила ее.

– Их Высочество отбыли, – нашел нужным успокоить меня герцог. Видимо, я опять вела себя как сурикат. – Я сожалею, что позволил присутствовать при нашей ссоре.

– Я понимаю. Бессонная ночь и еще все это вот…

– Хорошо, – герцог шел так быстро, что я все время разговаривала с его спиной.

– А куда мы идем?

– Увидишь.

Мы прошли мимо деревянного мостка, на котором кухарки со своими подручными перемывали посуду после пропущенного мною завтрака. Живот призывно заурчал, и я положила на него руку. Точно отощаю. Мне показалось, что я уже чувствую под ладонью позвоночник.

Шаманта и Волюшка подняли головы, а я сделала страшные глаза, чтобы они не вздумали выказать удивление. Старшая кухарка вздохнула и вновь вернулась к работе, Волюшка же проводила меня взглядом. Я споткнулась, когда оглянулась на них.

Герцог вывел меня к вырытой недалеко от реки площадке размером с теннисное поле. Свежая земля, смешанная наполовину с травой, возвышалась над прямоугольной ямой валами, и я неловко полезла по сыпучей почве следом за герцогом. На дне зачем–то расстелили огромный тент серого цвета. На его мокрой от росы поверхности играло бликами солнце. Рядом, не заступая на полотно, топтались воины. Заметив нашу мини–процессию, они повернули головы и вытянулись по струнке.