От сильного удара о землю выбило дыхание – всадник сбросил меня и погнал лошадь прочь, но увох не кинулся вслед за более крупной добычей. Он уже выбрал, чьей кровью желает полакомиться. А я уже не видела ужасающего лица твари, я захлебывалась криком, понимая, каким способом меня съедят: внутреннюю сторону крыльев густо покрывали шипы, с кончиков которых капала прозрачная жидкость. Одна капля упала на губу, и я почувствовала горечь и наступившее следом онемение.

«Умирать больно не будет. Меня съедят, полностью обездвижив».

Я закрыла глаза. Думала, на мгновение.

Обнаружила себя утром в чужой комнате. Живой и здоровой. Ну как здоровой? Скорее просто живой. Сильно болело ушибленное при падении плечо. Как вообще не убилась?

Я приподнялась на локтях, но боль заставила рухнуть на подушку.

Съехавшее покрывало оголило грудь нулевого размера, а руки, скользнувшие ниже, вообще не обнаружили на мне какой–либо одежды.

– Вам надо умыться, – со вкусом потягиваясь, произнес герцог, сидящий на кресле с другой стороны кровати. – Хочу видеть лицо без краски.

Заметив же, как я судорожно натягиваю до самого носа покрывало, с усмешкой бросил:

– Все остальное я уже видел.

– В сумке должен быть флакон, – произнесла я родным писклявым голосом. Таким он мне слышался после трех дней вдыхания отравы из Святой девы.

– Который? – дюк Э легко поднялся и подошел к столу. Повернув голову, я ахнула: на столешнице были рассортированы и разложены по тематическим кучкам все мои вещи. Флаконы и бутылочки отдельно, тряпки отдельно, и даже мясной пирог занял свой угол. Мелочевка вроде гребешка, зеркальца и кошелька лежали на вывернутой сумке в центе столешницы.

– Вы копались в моих вещах?

– Вы копались в моей армии, – парировал герцог, безошибочно выбирая нужный мне флакон.

– Я должна встать.

– Вставайте, – он вновь занял кресло и сложил руки на груди.

– Я не одета.

– Нагота или кандалы? И то, и другое воспрепятствует вашему побегу. Поэтому, давайте, обойдемся без стеснений. Я же вижу, вы весьма бойкая девица.

Нелестная оценка заставила меня вспыхнуть.

Я замоталась в покрывало и отправилась к комоду, на котором заметила кувшин с тазом. Проходя мимо со стола, прихватила жидкость, смывающую краску, попутно обратив внимание, как тщательно были рассортированы вещи.

Как ни старалась удержать покрывало, но к концу водной процедуры, тяжелая ткань все же соскользнула, и я поймала ее в районе пупа. Недовольно зашипела, заметив, что герцог продолжает смотреть на меня.

– Что за необходимость раздевать меня полностью?

– Боялся, что увижу не все сюрпризы.

– Выходит, между нами больше нет тайн? – я завернулась поплотнее и мелкими шагами японки прошла к кровати, возле которой лежал ковер. Полы в комнате были ледяными, и ноги окончательно окоченели.

– Как сказать? Я не совсем понимаю, для чего принцессе крови прятаться в моей армии, – герцог изучал мое лицо.

– Почему вы решили, что я принцесса?

– Сейчас, видя вас без безобразной маски, леди Адель Корви, я могу с уверенностью сказать, что художник, нарисовавший портрет, не был обделен талантами.

– Вы ошибаетесь, я не Адель Корви.

– Разве? – герцог разжал ладонь и на нем сверкнул драгоценными камнями перстень матери Конда. – В архивах сохранилась опись имущества семьи Корви с весьма подробными пояснениями. Ваш дядюшка штудировал каталог так часто и говорил о разыскиваемом им помолвочном кольце так много, что я запомнил, как оно выглядит. Лорд Джовир хочет соблюсти старинные традиции и преподнести «Сердце Корви» избраннице сына.

«Черт, и зачем Конд подсунул мне это дурацкое украшение? Неужели не знал ему цену? Никогда не поверю. Кто–кто, а такой пройдоха, как мой братец, просто обязан разбираться в фамильных ценностях. Тогда почему отдал?»

Теперь, когда я обнаружила рисунки, прочла стихи о любовном томлении и узнала назначение перстня, не могла не заметить намеков на чувства принца ко мне. Как не могла и принять их. Когда мы впервые встретились, юные, напуганные, глупые, мы хватались друг за друга, как за спасательный круг, и моего случайного «подвига» вполне хватило, чтобы сделаться героем в глазах Конда. Но я не та, кто ему нужен! Первая любовь, увы, проходит. Если бы ему только дали возможность жить светской жизнью, то он влюблялся бы раз и еще раз, и еще, и давно забыл бы «девчонку с прямой челкой». Наши письма лишь подогревали чувства. Через них он лепил мой образ, делал такой, какой хотел видеть. А в итоге, его юношеская влюбленность и последующие непродуманные поступки так легко разрушили нашу конспирацию! Стоит принять за истину, нам уже по восемнадцать, а мы все так же глупы: я без раздумий кинусь спасать его, а он… Он будет смотреть на меня влюбленными глазами, чтобы потом рисовать по памяти завиток, упавший на мое лицо. Мы сумасшедшие. Мы два сапога пара.

– Соблюсти традиции Корви? – я рассмеялась. Слеза сорвалась с ресниц и поползла по щеке. – Смешно. Уничтожить семью, впустить в дом врага, а после печься о традициях? Ваш лорд Джовир хочет власти и только. Женив сына на принцессе, имеющей право на трон, он поднимет род до королевского. И как предал одного властителя, так предаст и другого. Через Адель Корви он добьется всего: денег, власти и удовлетворения. Особенно удовлетворения. После стольких лет зависти и унижения.

Я говорила с таким запалом, с такой охотой подставляла дядюшку Джовира, что не сразу сообразила, как сильно врежу себе: превращала Адель Корви в смертельную помеху для императора. А что делают с неугодными? Правильно. Я только что наговорила себе на плаху.

– Вы выражаетесь о себе в третьем лице? – Их Светлость поставил локти на подлокотники и сцепил пальцы в замок. Взгляд герцога сделался холодным.

– Я не Адель Корви, я никто. Вы ошиблись, – осознание того, что распиналась перед братом императора, обессилило меня. – А с помолвочным кольцом делайте что хотите. Оно не мое. Я собиралась продать его.

– Почему же вы тогда боитесь Фельстана? Я заметил ваше волнение.

– Зачем мне его бояться? До вчерашнего дня я его ни разу не видела. Пусть настоящая Адель его боится.

– Кто же ты тогда?

Я усмехнулась, заметив, как легко герцог отреагировал на заявление, что я не леди и Фельстан не имеет ко мне отношения: «вы» тут же сменилось на «ты». Я нисколько не обиделась, потому что на самом деле «никто».

– Меня зовут Анна Кротова. Буквы на рисунке, которые вы приняли за инициалы принцессы, всего лишь совпадение, – вплетение доли правды зачастую помогает скрыть крупную ложь. Я молилась, чтобы мой мучитель не спросил, как «Сердце Корви» попало ко мне, и почему я так легко разбираюсь в политике. В запале я повторяла слова Конда, и признаться, что кольцо дал мне монах Дон, все равно, что отправить ищеек по его следу.