Мой чудо-приятель природы, оказывается, умудрился заклинить свой замок изнутри и теперь не мог выйти из квартиры. Как назло, телефона «Службы спасения города Тарасова» под рукой у него также не было, и Ванька решился позвонить мне. Палочку-выручалочку нашел…

— Танюш, мне на работу надо, и побыстрее желательно, — жалобно заныл Ванька. — Приезжай, пожалуйста, я тебя очень сильно жду!

— Позвонить в свое НИИ ты, разумеется, не можешь? — досадливо передернулась я, забрасывая на плечо сумку с необходимым инвентарем.

— Разумеется, нет, — в голосе этого наглого типа еще и насмешка появилась. — Я потерял записную книжку, а твой телефон у меня на бумажке остался.

— Ну хорошо, — сдалась я, — жди, бедолага, приеду!

Кажется, я уже начинаю проклинать тот день, когда нас с Ванькой Сидоренко свела судьба, как, впрочем, и визит на дачу Перцевого. С другой стороны, помощь оказать надо, а то этот бедолага еще и квартиру спалит.

Спустившись вниз, я погрузилась в неожиданно «вкусный» запах воздуха. Близость дождя дарила свежесть, пронзительно пахли тополиная листва и высаженные на газоне цветы. Нахохлившиеся воробьи кучковались на ветках, робко чирикая. Голуби вальяжно разгуливали по асфальту, пока еще сухому, и мелодично курлыкали. В общем, не жизнь, а сказка. Только в этой сказке события предстоят веселые — вскрывать дверь несчастного Сидоренко и вызволять его из дома, как какую-нибудь принцессу из заточения. Вот уж действительно Иванушка-дурачок.

Но делать нечего. Я загрузила свое бренное тело в машину, повернула ключик в замке зажигания и поехала. За Ваньку я особенно не волновалась — обычно все его неприятности оканчивались благополучно.

Дом Сидоренко возник передо мной очень быстро — улицы были почти свободными. Уже минут через пятнадцать я стояла перед его дверью и орудовала отмычками.

— Кто там? — возмущенно раздался из-за двери голос Ваньки. — Стрелять буду! — Я несколько ошалела от такой непосредственности: сначала сам позвал на помощь, а теперь убить грозится. Потом сообразила, что я ведь не позвонила в дверь и не представилась, а сразу принялась освобождать беднягу. Поэтому громко произнесла, пока Сидоренко не совершил какой-нибудь глупости, вроде звонка в милицию:

— Вань, это я, Татьяна. Если хочешь, могу не открывать, конечно.

Сидоренко тут же принялся извиняться и поторапливать меня. Кажется, его голос звучал с облегчением. А я усиленно копошилась в замке его двери отмычкой.

Наконец язычок замка с коротким металлическим лязгом отскочил, и я победно улыбнулась. Отлично, теперь могу отправиться к квартире Перцевого и устроить слежку за ним. Хотя… Времени-то практически не оставалось. Так что теперь будет лучше ловить Андрея на вокзале, в момент, когда тот решит сесть в поезд и уехать из Тарасова.

А дальше видно будет.

Едва в дверном проеме показался Сидоренко — рыжий, взъерошенный и обрадованный долгожданной свободой, — как в моем кармане затрезвонил сотовый. Включила связь.

— Слушаю!

— Таня, это я, — раздался голос компьютерного друга-гения Дыка. — Есть счет на имя Андрея Перцевого, и на нем — довольно крупная сумма, причем последний взнос сделан совсем недавно. Тебе точные цифры нужны?

— Спасибо, Дык, с меня пиво, — воскликнула я, улыбаясь. Значит, мои предположения верны. — Больше ничего не надо.

И я отключила связь.

Теперь у меня есть «козыри в рукаве» против Андрея Перцевого. И он попляшет, обязательно попляшет. Может быть, даже за решетку сядет. Хотя бы за экономическое преступление.

— Танюш, подбросишь на работу? — с надеждой спросил Сидоренко. Глаза его младенчески-невинно поблескивали.

— А что с твоей машиной? — поинтересовалась я, сунула отмычки в сумку и закрыла молнию.

— Она… ну, я сегодня, наверное, буду пить. Как обратно поеду?

— Нет, — качнула я головой, — не подброшу. Извини, у меня дела. Придется тебе на такси добраться.

Ванька, кажется, и не расстроился. Кивнул с философским видом и усмехнулся. Я усмехнулась в ответ и покинула его квартиру.

* * *

Вокзал — поразительное место. Шумное и многолюдное. Меня подобные помещения утомляют. Особенно сильно напрягает то, что там всегда народу много и здесь легко упустить нужного человека.

Поэтому я, стоя на платформе, крутила головой, как взбесившийся флюгер. Черт побери эту мою работу! Нашла себе занятие по душе называется…

А время двигалось довольно быстро. Вот уже по всему вокзалу разнесся голос, усиленный микрофоном, оповестив людей о том, что нужный мне поезд подъедет на седьмую платформу.

Вот уже и сам поезд подъехал. А Перцевого все нет. И я не видела ни одного человека, хоть отдаленно напоминавшего Андрея внешне.

Я пообщалась с проводницами, побывала в купе Андрея. Но результат — нулевой. Раздосадованная, прослушала прощальный гудок поезда и закурила, стараясь привести мысли в порядок. А что, если я попалась на удочку, как ребенок? Может, Андрэ положил билеты на стол… ну не обязательно для меня, а, скажем, для особо дотошных личностей. Сам же тихо-мирно улетел на самолете или умчался другим рейсом в другую точку страны. В столицу ведь можно попасть откуда угодно!

Усевшись в машину, я рванула на квартиру Перцевого, намереваясь убедиться в собственной правоте. Ни в чем не виноватый окурок со скоростью пули вылетел из окна — надо же было на чем-то сорвать злость.

«Да, Татьяна Александровна, вы идеальная сыщица, — бубнила я себе под нос, скорбно поглядывая на дорогу. — Надо было вчера дождаться Перцевого, а не плести паутину интриг. Недолго думая, наслать милицию на его конспиративную квартиру, и все. По крайней мере, ко мне и Сидоренко менты не стали бы больше вязаться — трупа-то нет, а значит, преступников тоже.

Ну да ладно, что толку себя корить, если птичка выскользнула из западни. Могу поспорить, что теперь в квартире я Андрея не найду. И единственный мой плюс в том, что знаю: жив».

К дому, в котором всего лишь вчера вечером устраивала обыск, я приехала сравнительно быстро. Поднялась наверх, к квартире Перцевого, и надавила на звонок, досадуя на себя и весь мир в частности. Немалое место в моем мысленном монологе занимал несчастный Сидоренко — если бы не его бытовые проблемы, приехала бы к подъезду Перцевого с утра пораньше и проследила бы за его передвижениями.

Естественно, в квартире не раздалось ни единого шороха. Даже если Андрей и был здесь, его уже нет — сбежал от сыщицы недоделанной.

Тогда на помощь мне снова пришли отмычки. Железяки с лязком, передававшим мою злость, впились в замочную скважину. Дверь приоткрылась, и я вошла в квартиру, даже не позаботившись оглядеть лестничную площадку. С соседями разговаривать буду позднее, когда обыщу квартиру и сниму свои «жучки». Может быть, и услышу на них что-либо интересное и поучительное.