Оно произнесло только одно слово, и, честно говоря, я не уверен, понял ли Марк вообще, что это было слово. Но, согласно его записям и показаниям как свидетеля, существо действительно сказало ему что-то вроде «Гадара».

Марк всю оставшуюся жизнь никому не рассказывал, что видел той ночью. Знала лишь его жена, и это совсем не похоже на поведение человека, придумавшего историю для привлечения внимания или славы.

В 1958 году, когда Шекельман думал, что умирает от неизлечимой болезни, он наконец-то нарушил молчание и рассказал об этом случае своему сыну. Его сын, так уж совпало, работал репортером в местной газете и надеялся на то, что после публикации этого рассказа другие люди, у кого были похожие случаи, возможно, придут поделиться ими.

Насколько я знаю, никто этого не сделал. Исто– рия Марка осталась единственной. Огласка этого рассказа фактически пошла на пользу: гораздо больше людей получили возможность выяснить, что могло означать то короткое слово и почему существу, встретившемуся Марку, нужно было сказать «Гадара».

Интересно, что человечество столетиями воспринимает оборотней как демонических существ, людей, одержимых злыми духами и заточенных в образы зверя. Их сжигали, обвиняя в колдовстве, на протяжении шестнадцатого и семнадцатого веков. Все были уверены, что демоны заслуживают смерти.

В христианской Библии есть притча об одержимости бесом. Евангелие от Марка повествует о человеке, который рассказал Иисусу, что в него вселился бес, назвавший себя Легионом. «Легион, – заявил он, – потому что нас много».

Го́рода, где это произошло, больше не существует. Долгое время он был столицей римской провинции, а в 747 году его уничтожило землетрясение. Я говорю об этом потому, что название города чрезвычайно важно в истории фольклора, связанного с темой одержимости дьяволом.

Его название?

Гадара.

Если мы чему-то и научились за столетия исследований, так это тому, что наш мир полон жизни. От глубин океана до каменистых скал самых высоких гор живые организмы приспосабливаются и процветают. Они делают это разными способами, и мы не можем даже представить себе нашу планету пустой.

В то же время люди страдают от негативных факторов. В процессе эволюции мы стали ходящими и говорящими строителями сложных социальных структур. Только люди воюют, или отдаются религии, или создают целые правительства, чтобы сдерживать человеческое сумасшествие и свободу духа. Люди – особенные.

И это та особенность, что делает нас разрозненными и одинокими. На планете нет других подобных нам существ. Никакое другое творение не может посылать ракеты в космос или генетически изменять растения. Этот мир переполнен жизнью, но люди в нем уникальны.

Вот почему, я думаю, мы рассказываем такое количество легенд о существах, которые – почти как люди, но все же не они. Знаковые предметы, таинственные существа, даже животные из другого мира… Кажется, чем больше они копируют нас, тем более страшными становятся. Самые страшные истории те, что выставляют наше одиночество не столь неоспоримым.

Есть такое явление, как антропоморфизм. Мы приписываем человеческие качества объектам, далеким от человечности. Проще всего увидеть, как это работает, на примере детей. Их любимые игрушки – те, которые с ними в их передвижении по дому, лежат на коленях во время долгих поездок в машине или заботливо укрыты одеялом ночью, – перенимают их собственную индивидуальность.

Зачастую это лишь игра. В иное время это защитный механизм от потерь или страха. Но бывает, в очень редких случаях, эти предметы устанавливают правила сами. Они сами выбирают свою личность. Они контролируют решения детей. Как если бы кто-то или что-то управляли ими.

В 1982 году экскаваторщик готовил строительную площадку под застройку в Тайтусвилле, штат Флорида. Работая на одном из прудов, он заметил в грязи то, что принял за камни. Но что-то его смутило, и он вылез из кабины, чтобы посмотреть поближе.

То, что он принял за камни, на самом деле было костями. Причем человеческими. Прибыл окружной судмедэксперт, но почти сразу стало ясно, что кости принадлежали давно умершему человеку. Когда подключили университет штата Флорида, его исследователи раскрыли, так сказать, истину.

Кости принадлежали трехлетней девочке, умершей более чем за семь тысяч лет до того, как Флорида стала штатом. Ясно было, что ее похоронили родители. Тело завернули в ткань, сделанную из волокон местных растений, и затем поместили в неглубокую могилу. И она была не одна. На земле возле ее рук, словно чтобы сразу взять, лежали игрушки.

Кажется, что у детей были игрушки – любимые предметы, с которыми они играли, – в течение тысячелетий. Или десятков тысяч лет. Но долгое время игрушки были редкими. В мире, где каждый должен был вносить свой вклад в благополучие племени, даже дети быстро взрослели и платили свою цену.

Если игрушки все же были, то большей частью простыми по форме, такие как шарик или волчок. Еще дети играли с предметами, изображающими самое главное для селения или семьи: игрушечные животные, воины и священные фигурки – это то, что археологи повсеместно находят в древних захоронениях детей.

Что интересно, древние греки требовали, чтобы дети, взрослея, оставляли свои игрушки. В ночь перед свадьбой молодые женщины должны были отнести свои игрушки в местный храм, где их приносили в жертву богам.

В европейском обществе понятие детства начало меняться в середине семнадцатого века, с приходом эпохи Просвещения. Общество стало финансово более благополучным, и детям уже не было нужды начинать работать так рано и много, как прежде. Вдобавок их игрушки стали сложнее и полезнее. Составные картинки-загадки появились в 1767 году как пособие для изучения географии, а настольные игры того же времени предназначались для развлечения. Игрушки менялись.

Но на всех этапах истории – сквозь культурные границы, перекрывая тысячелетия развития искусств и технологий, – в мире игрушек была и есть некая константа. От гробниц египетских фараонов до полок магазина на соседней улице одна игрушка хранит всеобщую и вневременную привлекательность: кукла.

Ведь куклы – это наши маленькие аватары. Они олицетворяют людей, которых мы любим, и спасают от одиночества как ни одна другая игрушка. Из-за этого люди к ним привязываются. Дети отказываются расставаться с ними, и даже у взрослых куклы хранятся повсюду.

Но иногда роли меняются. Как бы дико это ни звучало, существовало множество рассказов о куклах – не детях, – которые отказываются дать хозяевам жить своей жизнью. Они берут под контроль, задают стиль и доминируют в жизни людей, которые ими владеют.