родились, овеянные флёром лёгкого романтизма, стихи:

В зеленом парке Берлина,

В тиши спящих в неге аллей,

Идёт заплутавший мужчина,

В объятиях серых теней…

И тысячи разных вопросов

Под трепет покорной души,

С усердием юных матросов,

Взывают — себя отыщи…

Аристарх, окружённый огромными деревьями, неторопливо шёл по засыпанной мелким щебнем тропинке, люди встречались довольно редко, а за нешумной проезжей частью располагались большие особняки с посольствами разных стран. В сторонке, недалеко от небольшого пруда, стояли полицейские и о чём-то лениво беседовали. Поэт, глядя на местных стражей порядка, ностальгически улыбнулся, вспомнив историю, произошедшую с ним в маленьком скверике тихого центра Москвы.

Так получилось, что недели три назад он оказался свидетелем пустяшного происшествия, связанного с мелким нарушение общественного порядка. Некий весьма пожилой мужчина позволил себе, почти не прячась, помочиться возле дерева, где и был задержан, проходившими мимо полицейскими, после чего у них состоялся следующий разговор.

— Предъявите документы, — произнёс сакраментальную фразу один из служителей закона.

— Вы, молодые люди, спрашиваете, есть ли у Аркаши Розенбойма документы?

— Да, предъявите.

— То есть, вы считаете, что Аркаша Розенбойм, серьёзный и всеми уважаемый человек, ходит без документов и хотите это проверить?

— Так они у вас с собой?

— Ну вы же видите, что у меня поясная сумка, значит, конечно, с собой.

— Так предъявите, — начали раздражаться полицейские.

— Нет, ну если вам нужны мои документы, то я, конечно, предъявлю, но, простите, по какому поводу вы их требуете?

— Слушай дед, ты ссышь в общественном месте, — сорвался полицейский.

— Позвольте полюбопытствовать, а как мой паспорт это исправит?

— Сейчас мы вас задержим до выяснения личности, — произнёс другой, более сдержанный, служитель правопорядка.

— Простите, а какая в том есть необходимость, когда вы точно знаете, что у меня есть документ?

— Так, хватит болтать, быстро предъявляйте или едем в отделение!

— Ну так бы стразу и сказали про отделение, а то сами не знаете, чего хотите, — с видом мученика произнёс старик и аккуратно вынул из поясной сумки необходимое.

— Вы, Аркадий Аронович Розенбойм тысяча девятьсот двадцать первого года рождения? — стандартно уточнил полицейский.

— А у вас есть какие-то основания в этом сомневаться?

— Стандартная процедура, гражданин.

— Это сильно меняет дело, молодые люди, впрочем, мне кажется, что я выгляжу именно так, как там и написано. Более того, там есть фотокарточка и я на ней даже улыбаюсь.

— Итак, Аркадий Аронович, статья семнадцатая: «Справление нужды в неположенном месте», штраф от одной до двух тысяч рублей, — не обратив внимание на замечание, делово произнёс полицейский.

— Значит вы хотите от Аркаши Розенбойма денег? Нет, ну только посмотрите, откуда у меня деньги… И что за тарифы у вас такие?

— Если у вас нет с собой денег, вам выпишут штраф и вы можете его оплатить через банк.

— Вот объясните мне, пожалуйста, молодые люди, зачем что-то оплачивать через банк, если я в принципе не хочу платить причём даже на месте, — печально высказал мнение Аркадий Аронович и сделал максимально грустное лицо, чем не вызвал никакого сочувствия у полицейских, но разжалобил слушавшего эту беседу Аристарха, который великодушно предложил полицейским свою тысячу рублей и попросил оставить нарушителя в покое.

— Молодой человек, если вы хотите с умом потратить деньги, спросите про это у Аркаши Розенбойма, — благодарно взглянув на Аристарха, сказал старик. Полицейским, похоже, уже изрядно надоела эта почти бессмысленная беседа и лишь то, что появился некий внешний источник финансирования на мгновение удержало от того, чтобы не плюнуть на всё и уйти.

— Вы знаете этого гражданина? — заинтересованно спросил Майозубова полицейский.

— Нет, просто посочувствовал деду и готов оплатить за него штраф.

— Господа полицейские, вы, пожалуйста, не слушайте этого молодого человека, он совершенно не опытен и ничего не знает про моего старого друга, доктора Стоянова. Доктор Стоянов лечит мужские болезни, да так, что осечек девушками у вас не будет — гарантия сто процентов. Даже я в моём почтенном возрасте кое что могу изобразить, вот какой хороший врач доктор Стоянов — рекомендую.

— Какой такой доктор Стоянов, вот чего вы несёте? — окончательно осознав полную бессмысленность происходящего, обречённо произнёс служитель закона.

— Ну как же, он отлично лечит половое бессилие, но вот по моей главной проблеме, медицинское светило почти беспомощно, поэтому могу предъявить справку, если так можно выразиться — «вездепис». Так что у меня есть официальное разрешение отливать по медицинским показаниям с печатью и подписью, — издевательски улыбаясь, произнёс Аркадий Аронович, услужливо протягивая справку, после чего полицейские злобно переглянулись и потеряв всяческий интерес к деду, отошли в сторонку.

— Спасибо вам, молодой человек, конечно, но вы мне почти испортили всё веселье, вот когда ещё с такими идиотами повезёт? — убрав все одесские интонация из речи, с лёгким наездом произнёс Аркадий Аронович.

— Так вы так развлекались? — сильно удивился поэт.

— Естественно, развлекался, — у старого человека не так уж и много радостей в жизни.

— А как же великий доктор Стоянов? — бегали бы по девушкам, чуть съязвил Аристарх.

— Ну какие девушки, молодой человек? В моём почтенном возрасте проснуться с эрекцией уже повод для гордости и самоуважения, как минимум на неделю, а непосредственно сам процесс, уж простите, скорее вредит здоровью.

— Не хотел вам помешать, просто подумал, что вас прессуют эти полицейские, — как бы оправдываясь, кивнул головой Аристарх.

— Прессовать Аркашу Розенбойма — это утопия, мне терять совсем нечего, так что я практически бесстрашен, но клянусь сединами и примкнувшей к ним лысиной, вам весьма благодарен за помощь, такое благородство в жизни не часто встретишь.

— Да особо не за что…

— Ну, как это не за что? Вы были очень добры и внимательны к Аркаше Розенбойму и, вообще, пару совершенно бесплатных советов, как благодарность от меня, вам совершенно необходимо принять, — уверенно сказал весёлый пенсионер и предложил дойти до ближайшей лавочки.

Временем Аристарх располагал, а дедуля показался забавным и весьма необычным — не каждый же день встречаешь людей с такой самоиронией.

— Как вас зовут, молодой человек?

— Аристарх.

— Редкое по нынешним временам имя.

— А чем занимаетесь?

— Я гений русской поэзии.

— Вы что, таки, тоже еврей?

— Нет, совсем не еврей, просто совпало, — улыбнулся замечанию Аркадия Ароновича, Аристарх.

— Ничего более удивительного не слышал, молодой человек, совпало видите ли у него, но судя по тому, что вы тут деньгами сорите направо и налево, видимо, вам поэтический бизнес приносит хороший доход.

— Нет, гениальная поэзия ничего на сегодняшний день не приносит, рэп приносит, а стихи — ничего.

— А какой же тогда смысл от этого вашего занятия, Аристарх?

— Быть гениальным поэтом.

— Вы