тем, кем являешься. Ведь если ты принимаешь себя таким, каким тебя задумал Создатель, то нет никаких противоречий с Высшим: нет обид, гордыни, сожалений, разочарований и прочего. Есть только счастье быть тем, кто ты есть, что в принципе, не что иное, как чистый кайф от воплощённого бытия.

— Слушай, Бориска, у меня столько мыслей, что, кажется, без водки не разобраться, — улыбнувшись провозгласил Майозубов.

— Это конкретно печалит, — сделав грустное выражение лица, саркастично ответило привидение.

— Почему же? — искренне удивился Майозубов.

— Да потому что ты — жалкая и жадная до всего субстанция, будешь сейчас потреблять причитающийся мне напиток, несмотря на то, что имеешь отличное тело, чтобы наслаждаться всеми радостями этого мира. Ты меня, так сказать, обпиваешь!

— Прости, Бориска, я не знал, что это для тебя так важно…

— Да что ты знаешь «о важно», бестолочь! Может, это соломинка за которую я держусь, чтобы хоть как-то ощущать краски восхитительного трёхмерного пространства!

— Прости, ещё раз, я не знал этого…

— Поэт, ты так туп и жалок, что хочется дать тебе пинка…

— Не понимаю тебя…

— Ну что тут может быть непонятного, если у тебя есть сомнения, принимай сторону сомнений, они скрывают, что-то неосмысленное или несделанное, — жёстко произнёс Бориска, взял бутылку с остатками водки, и залпом выдув всё до дна, медленно растворился в воздухе.

Аристарх сначала страшно удивился такому поступку привидения, но затем понял, что в имеющихся обстоятельствах, он делал выбор там, где просто не имел права выбирать. Со слов привидения получалось, что в его жизни оставалось нечто неосмысленное, непонятое или даже непрожитое, то, что никогда бы не пропустило за пресловутые библейские «врата рая». Получалось, что у него нет и не могло быть никакого выбора, а есть лишь возможность осмысленно принять предложенное хитромудрым Создателем.

Мной рисует Судьба,

Мной играет Создатель

В рамках узких свобод,

Иллюзорна борьба

Принимаю себя:

Словно старый приятель,

Проклиная в себе,

Обстоятельств раба…

Написав эти строки, Аристарх окончательно смирился с разрывавшими его противоречиями, полностью приняв то, что есть. Сидение на кухне потеряло всяческий смысл и поэт, тяжело вздохнув, пошёл в спальню, хорошо понимая, что, проснувшись, он окунётся в новую-старую жизнь.