две пешки и коня, не срубив ничего взамен.

– Это несмешная шутка. Ваш ход.

– Не мешай мне думать, юноша.

Денис поджал губы. Молодым человеком его называли даже ровесники, а вот юношей перестали давным-давно.

– В шесть тридцать я должен буду уйти. Надеюсь, вы извините меня за это.

– Торопишься к зазнобе?

– Мне вот что непонятно: как с вашим бескультурьем сочетается такой пытливый ум.

В подёрнутых дымкой глазах Старика появился и сразу исчез хитрый проблеск.

– Твой отец умер от рака?

– Волонтёр не должен разговаривать с пациентами о смерти.

– Тебе нравится убирать судна и смотреть на агонию чужих людей? Ты или помешался, или я даже не знаю.

– Это я делаю редко, когда не хватает людей. В основном прихожу в качестве пианиста.

– Так что с отцом?

– Отец умер, когда мне было два года. Я приношу пользу. Это называется сострадание.

– Отстань от пешек, не они выигрывают схватку. Используй ферзя. Делай рокировку, а то я быстро тебя прищучу.

Старик погладил навершие покрытой лаком трости. С ней он не расставался даже в кровати. Резной набалдашник умело вырезан в форме головы ретривера. Грустная морда собаки под стать брюзгливому хозяину.

– Вы мешаете мне думать, – вернул Денис Старику его же слова. Ладья удачно встала с А1 на А4. Фигура контролировала целый ряд, прошивая клетки насквозь на манер сидящего в засаде пулемётчика.

– Мне нужна твоя помощь.

Ловким движением ферзя Старик лишил Дениса очередной пешки.

– Вам плохо? Я позову врача.

– Уймись, юноша. Когда придёт Сущность, я покроюсь испариной и похолодею. Видишь, моя кожа в норме. Но сдаётся мне, что это необязательный признак.

– Вам точно нужна помощь.

– Выслушай меня, юноша.

– Это я могу. Кстати, вам шах.

– Эка, какой прыткий, – Старик защитил короля, поставив коня на пути слона Дениса. – Вилка.

– Но как?!

– Сделаем перерыв.

Скрещённые руки на некогда могучей груди придавали Старику вид сурового надзирателя.

– Что ты знаешь обо мне?

– Вы выглядите как престарелый Тор с тростью вместо молота.

– Не понимаю, что ты лопочешь.

– Ты ещё крепкий старик, Розенбом.

– Готов спорить, моя трость крепче твоей непутёвой головы.

– Простите, я нервничаю. Надеюсь, вы не попросите меня сделать что-то незаконное.

– Мне нужно в Москву. В Лобню.

Теперь и Денис сложил руки на груди.

– Продолжайте.

– Я должен исполнить обещание. Исправить горькую ошибку. Она помогла вспомнить. Что-то изменилось, когда она… Сущность проникла в меня. Воспоминания такие ясные. Как будто всё происходило вчера. Как я мог забыть. Столько лет я не помнил, и вот, когда пришёл мой черёд, она показала мне. – Старик сглотнул, слова давались ему нелегко. – Я там родился. Моё место там, среди погибших родных и товарищей. Это моё проклятие – жить долго. Они все полегли там в сорок первом. – Старик постучал кулаком по солнечному сплетению. – Опухоль убивает меня. Скоро совсем прикончит. Дней остаётся всё меньше.

Первой мыслью Дениса было, что старик бредит. Что ещё за обещание?

– Вы просите отвезти вас в Москву? Сопровождать в поездке? А что потом? Что, если вы умрёте в пути?

– Мы должны доехать. Сначала на самолёте. Потом автобусом или поездом. Бог не даст мне умереть, пока я не сделаю то, что должен был сделать.

– Мы?

– Мне больше не к кому обратиться.

– Можно обратиться к заведующей. Объяснить ей ваше желание вернуться в родные места и… и лечь в ближайший хоспис. Вас транспортируют под присмотром.

– Ты не понимаешь. Я должен выполнить обещание.

– Какое обещание?

– Отец погиб на моих глазах в сорок первом в битвах за Москву. Перед смертью я обещал ему, что посажу недалеко от села дерево. Клён. Потом меня контузило, и я забыл. Как я мог забыть? Столько воды утекло, и я ни разу не вспомнил. Нет, это неспроста. Тут дело не в одной контузии.

Денис пережёвывал суть откровения с хрустом в ушах.

– Почему я?

– Один я не справлюсь. У меня никого нет.

– Вы так и не сказали, а что потом?

– Потом она вытянет из меня то, что принято называть жизненными силами.

– Кто?

– Сущность, Денис.

Старик впервые назвал его по имени.

– Я… я не могу. У меня работа. Да и деньги нужны.

– Деньги на сберкнижке. Паспорт у меня есть.

– Вы просите слишком многого.

– По-твоему, я выжил из ума? Похож на спятившего старика?

– Не просите меня отвечать.

– Я надеюсь на тебя, сынок.

– Вы просите взять на себя ответственность за вашу жизнь.

– От неё и так ничего не осталось. Нужно торопиться.

– Почему вы раньше этого не сделали? Когда ещё были способны. Вы без трости и шага не ступите. А лекарства? А перелёт?

– Сущность напомнила мне о клятве. Мне трудно это объяснить.

– А мне трудно вам поверить! Сущность? Вы бы слышали себя.

– Верить необязательно.

Денис закрыл лицо руками и на мгновение забыл о намеченном свидании. Сподобился же он влипнуть в безумную историю. Едва знакомый старик просит свозить его в столицу. И ладно бы в столицу, Лобня это вообще где? Старик не в себе, у него от опиатов крышу снесло. Зачем он, в принципе, слушает этот абсурд, ведь он-то в себе. Доложить старшей медсестре, и дело с концом. Он не мог обещать Старику то, что не собирался делать. Но он мог обещать обдумать необычную просьбу.

– Я обещаю подумать. У меня ученики, личная жизнь, свои планы.

– Будешь думать, пока я не околею? – Старик сверлил его выжигающим взглядом, намереваясь то ли дожать окончательно, то ли пристыдить, то ли и то и другое сразу.

– Большего вы от меня сегодня не добьётесь. Мне жаль, что болезнь и возраст лишили вас активности. Вы просите не лимонада вам принести, а отвезти за тысячи километров без медицинского надзора, с риском летального исхода. У меня могут быть из-за вас неприятности. Допустим, вы приехали в эту вашу деревню. Выполнили ритуал, а смерть не пришла. Что вы собираетесь делать дальше? Вернуться сюда? Да здесь очередь из желающих. Где вы будете жить? Не лучше ли провести остаток дней здесь, чем в ночлежке.

– Ты, главное, отвези, остальное не твоя забота.

– Бросить вас? Вы такого мнения обо мне? Оставление человека в опасности уголовно наказуемо, между прочим.

– Мне нужно прилечь, – Над Денисом нависла мрачная исполинская тень. Даже сутулясь, Старик задевал головой дверной проём.

– Помочь вам дойти до палаты?

– Обойдусь, – еле заметно шаркая по полу левой ногой, Старик тяжело дышал. Беседа исчерпала его до самого донышка. – Мне недолго осталось, парень. С тобой или без я отправлюсь в путь. Мне терять нечего.

Звук удаляющихся шагов ещё