к гинекологу, который назначил оральные контрацептивы – не для предохранения от нежелательной беременности, а чтобы выровнять цикл. Света раскритиковала лекарства, которые мне выписали, и поменяла их на другие. Мне было все равно. Мне уже почти на все было наплевать.

Неадекватные дозы антидепрессантов и совершенно неподходящие мне гормоны, прописанные Светой, нанесли серьезный и труднопоправимый вред моему здоровью. За два года я набрала пятьдесят килограммов лишнего веса, испортились кожа, зубы и волосы. Кровь, которая у меня всегда была даже слишком жидкой из-за анемии, сильно загустела. Мне стало тяжело передвигаться, дышать. Вред психике тоже был серьезным: организм не справлялся с двойной дозой «Золофта», который я принимала несколько лет без перерыва. Я начинала сходить с ума. И Богачёвой это было только на руку. У меня появились сильная тревожность, панические атаки, истерики, а позже и состояние, похожее на манию преследования.

Но я была уверена, что все эти изменения вызваны тяжелым стрессом, который я каждый день переживала рядом со Светланой Богачёвой, и что все обязательно пройдет и наладится. Ведь я лечусь по советам гениального врача, к мнению которого прислушиваются все его коллеги.

* * *

Антидепрессанты подействовали через неделю. Я перестала все время хотеть спать и находила в себе силы выгуливать пса и ходить на микрофоны. Я стала выбираться из дома и вспомнила, как давно не видела своих друзей и знакомых. Раньше были целые недели, когда я общалась только со Светой, Глебом Когановичем и Лизой. И ни на что другое не оставалось ни сил, ни времени.

Миша водил меня на свидания, дарил цветы. Мы стали зависать с друзьями. Единственное, что омрачало веселье, – Светино состояние. Если я была где-то на вечеринке или на посиделках с друзьями, мне все время писали Глеб, Лиза или Света – наперебой молили и настаивали, что я немедленно должна вернуться домой и заботиться о Свете, иначе она умрет. Я чувствовала, что скоро не выдержу.

Мы начали говорить с Мишей о необходимости отдыха. Может, если мы выберемся на недельку в Ленобласть, станет легче. Нужно отдохнуть от Светы. Совсем немного. А потом с новыми силами я буду бороться с ее болезнью.

Мы с Мишей забронировали домик за городом с шестого по одиннадцатое мая. Целая неделя отдыха, только лес и мы вдвоем. Я отключу телефон, и у меня будет время, чтобы привести голову в порядок. Пятого мая я проведу свой открытый микрофон в «1703» и вернусь аккурат к следующему.

* * *

27 апреля 2021 года, проснувшись утром, я нашла Свету на полу. Из ее носа и рта текла кровь. Я растолкала ее, и Света открыла глаза. Один зрачок был больше другого раза в четыре. Он был деформирован и будто растекся внутри глаза.

– Что с глазами? – спросила я.

– А что с глазами? – переспросила Света.

– Останавливай кровь и иди в зеркало смотрись. Что с глазом у тебя?

Света со стонами поднялась и заковыляла в ванную, оставляя за собой кровавый след. И вскоре вышла с трясущимися от ужаса руками.

– Что с глазом? – еще раз спросила я.

– Кровоизлияние в мозг. Глаз так себя ведет от этого. Видимо, инсульт.

– Замечательно.

Света снова упала в обморок, у нее начались судороги, изо рта пошла пена. Я испугалась.

И бросилась в свою комнату, к кровати, где на зарядке лежал телефон. Я не могла вызвать «Скорую». Света убедила меня, что Лиза лечит ее уже просто потому, что хочет ее вылечить. Доставая лекарства незаконным путем и пробуя экспериментальные методы лечения. Света часто говорила, что, если я вызову «Скорую», ее просто запрут в хосписе умирать, а Лизу посадят.

Я могла только написать Лизе. Это я и сделала:

«Лиза, у нее зрачок на весь глаз, кровь изо рта и носа, упала, лежит в судорогах, пена изо рта! Что мне делать?!»

Лиза ответила:

«УЖЕ?! Сука!! Рано!!»

«Что рано?»

«Рано организм такие реакции выдает».

«Вы можете приехать?»

«Нет, у меня самолет через три часа».

«Что мне делать?»

«Подними ее. Уложи и не трогай».

Я оставила телефон на зарядке и вернулась на кухню, подняла Свету и еле-еле положила ее на диван. И почувствовала, как у меня в спине что-то хрустнуло и сильно заболело.

Света пришла в себя. Я была очень напугана. Казалось, что она прямо сейчас умрет.

– Что с тобой? Что делать?! – закричала я.

– Надо снизить давление на мозг, я в ванную, – сказала Света и кинулась в ванную.

Вскоре из-за двери послышались адские крики. Я подбежала к двери:

– Что ты там делаешь?! Что такое?! – взбешенно кричала я, стуча кулаками в дверь.

– Все хорошо! У меня еще есть шанс, не отвлекай! – раздавались крики из ванной.

Вскоре Света вышла. Она прикрывалась простыней, но на ее спине я увидела дырку, как от укола, вокруг которой на глазах растекалась огромная гематома.

– Что это? – ужаснулась я.

– Я сделала себе пункцию. Вылила ликвор из спинного мозга. Это должно снизить давление жидкости на мозг.

Света смотрела сквозь меня, зрачок в ее глазу выглядел как неровное пятно черной краски, которую капнули в радужную оболочку.

– О господи! Это вообще законно?!

– Нет, конечно. Но я же себе сама. Еще ввела себе ванкомицин. Должно помочь, – спокойно парировала Света.

– Я вызываю «Скорую», – твердо заявила я и направилась в свою комнату.

– Давай. И они запрут меня умирать в хосписе! Меня нельзя лечить. По нашему законодательству, с моей историей болезни я должна уже умирать. Не подставляй Лизу, – умоляюще закричала Света.

Ее слова догнали меня в коридоре, как выстрел в спину. Я остановилась.

– Господи, – прошептала под нос я и вернулась на кухню.

Света упала на диван, и из ее носа снова полилась кровь. Снова начались судороги.

– Скорее всего, я сегодня умру, – тяжело выдохнула Света.

Я тихо ответила:

– Что мне тогда делать?

– Вызови «Скорую» и полицию. Скажи, что ничего не знала конкретно про лечение и так далее.

Вдруг у Светы снова начались судороги, и она потеряла сознание.

Я забрала из своей комнаты телефон. Мне нужен был кто-то рядом. Миша был в университете на занятиях, и я написала Феде: «Приезжай. Света умирает».

Вскоре приехал Федя, я быстро ввела его в курс дела. Федька сделал кофе. Мы сели за кухонный стол и начали играть в карты.

Света лежала на диване без сознания. Иногда она приходила в себя, шептала что-то про своих родителей, бывшего мужа и дочь. Все это время Света не выпускала телефон из рук, и иногда, в секунды прояснения, она, зажмурив один глаз, смотрела в него, что-то кому-то печатала и снова отключалась. Я подумала, что если буду умирать, то наверняка так же. Проверяя ленту «Твиттера».

– Как ты думаешь? Она их видит? – прервала я молчание, обращаясь к Феде.

У Светы уже несколько раз были галлюцинации, которые она либо путала со сном, либо видела, когда ей становилось совсем