поборол в себе одичавшие до панического страха эмоции, поставил корзинку на пол, бесшумно сбросил пальто и шапку, чтобы они не мешали и, осторожно балансируя металлическим хвостом, на цыпочках выполз из коридора.

Одна мысль, оставшаяся твёрдой и чистой из всего кровавого хаоса в голове — найти Нону и Лойс, чего бы это ни стоило.

Даглас прошмыгнул по стенке мимо людей в чёрной форме жандармов, столпившихся около лестницы. С усилием оттолкнувшись от пола, Даглас повис когтями на потолочный балке и тяжко залез туда целиком, как кот на забор. Брус под его тушей прогнулся и тихо застонал, и, чтобы не сорваться, Даглас сгруппировался на четвереньках и перескочил на соседний брус, с буквально разбирающей пространство на части внимательностью оглядывая комнаты и коридоры в поисках девушек.

До комнаты Ноны Даглас дополз уже весь липкий от пота, будто на него вылили ведро раскалённой смолы. Испарина лёгким белым дымом вилась около его лба, а руки дрожали мелко и нервно, как у утомлённого старика. Печник опустился с потолка на пол, стараясь не греметь, слегка оступился от вероломно расшатавшей тело усталости…

Дзынь!

Хвост механически метнулся к вазе с сухими гортензиями на тумбочке, и она свалилась вниз, оглушительно до визга в ушах разбилась в лепёшку керамической кляксой.

В напряжённой до треска тишине ни звука. Их нет в доме.

Но есть жандармы.

И они орущей в азартной кровожадности гурьбой ввалились в помещение, привлечённые звуками, как волки запахом мяса.

— Вот он! — молодой рябой парень, похожий на застрявшую в путах собственной одежды птичку помчался навстречу Дагласу, хищно оскалившись и угрожающе занеся над головой пороховой пистолет.

Даглас стремительно оттолкнулся от пола и, разбив окно ногами, вылетел на улицу в сопровождении ревущих гневных криков и мерцающих звёздами осколков. Демон приземлился прямо лицом на мокрый снег, и ободрал себе нос до крови, рана жгуче саднила, будто ошпаренная.

Мышцы совсем высохли от бессилия и опали прахом, печник с трудом стоял, чувствуя, как от грубо захватившего всё тело панического переживания горячим шаром раскаляется его сердце, просвечивая красным бурлящим жаром сквозь рёбра.

Нельзя останавливаться, если его поймают, он никогда не найдёт девочек.

Даглас, грохоча сапогами и весь лихорадочно дрожа, вылетел с улицы на площадь перед храмом.

Но там его уже заждались.

Отец Йонес медленной величественной походкой, звеня тонким, треснутым льдом на плитке, чинно подошёл к демону на расстояние пяти метров. Все выходы с площади по узким колеям заблокировали запыхавшиеся констебли и встревоженные галдящей массой толпы людей, недоумевающих, что происходит.

— Узрите! — крикнул святой отец, обращаясь в народ зычным, но не потерявшим мягкости и равнодушия голосом. — Перед вами хищная тварь, жрущая сырое мясо, аки адский зверь. Люди! Разве демону есть место среди нас?

Даглас замер, как влитый в стену, звуки кругом словно выключили по щелчку, лишь шуршащие отголоски достигали ушей, ввинчиваясь в сознание с чахоточным дребезгом.

Он в ловушке.

Сквозь дремучий ступор и наплывающий безвозвратный мрак отчаяния доносился испуганный лай отдельных особенно озабоченных судьбой чудовища людей из толпы, безвольно вторящий словам святого:

— Изгнать!

— Пусть нечисть сгинет!

— Прочь его!

— Сдайся с миром, — бесстрастно, как во сне, обратился к Дагласу Йонес. Его текучий, как мёртвые болотные воды, голос гремел по всей площади, скакал бешеными кругами, разносился скрежетом и щемящим звоном. — Тебе больше нечего терять. Девочку твою казнили. А предательницу рода человеческого застрелят.

Сердце пропустило удар с такой тоскливой ледяной болью, словно его сжали в кулаке, превратив в мёртвый кусок рубленого мяса.

Он НЕ УСПЕЛ?..

Не… успел…

Не…

Даглас чувствовал, как наливается алым кровавым светом надрывный крик в его голове, беспокойный, протяжный, потерянный. Всё тело охватила кандалами тяжесть, словно весь механизм разом вышел из строя и, задыхаясь, молил о сострадании.

Демон разваливался под гнётом. Неужели он не смог сберечь тех, кого так любил?.. Они ненавидели его перед смертью?..

Так глупо, если бы они боялись его, то никогда не приняли бы. Нона не побоялась приютить его в семью, одинокое чудовище в этом пропащем мире, Лойс доверилась ему, та самая «злая рыжуха», которая никогда не знала человеческого отношения!

И эти чудесные души теперь мертвы…

От кошмарного до истерического припадка видения отсечённой головы Лойс с пустыми окаменевшими глазами и пулевых ран в груди Ноны, по спине Дагласа прошла сжирающая в лоскуты кожу дрожь, а горло сдавило сырым отвратительным комом, заставляя бессмысленно дышать до нытья лёгких.

Сдаться и умереть?.. Доказать этим, что старания Ноны сохранить печнику жизнь, а Лойс — сделать её нужной, насмарку?..

Как низко… до омерзения…

Он останется жив, чего бы это ни стоило. Никакой святой не вправе обрывать эту дорогу.

Его дорогу. Летящую вперёд.

…

В толпу и отца Йонеса швырнуло едкими красными клубами дыма, накрывая сажей головы и безбожно выедая глаза.

Святой сощурился, пытаясь вычленить среди сердито набухающего алого тумана фигуру демона, но навстречу ему ринулось тигриными прыжками что-то безобразно иное.

Отец Йонес едва успел отскочить в сторону, тормозя каблуками по рыхлому льду. Над ним высилось металлическое чудище, ящер с козлиными рогами и свиным рылом, горбатое тело на восьми длинных тонких звериных ногах и с вытянутым бренчащим хвостом. Через чёрную железную чешую рыжими трещинами дымило пламя, разбиваясь в шумные искры о гигантские голые крылья, вряд ли способные выдержать в небе восьмиметровую тушу.

Люди шарахнулись вон по улицам от благоговейного ужаса, как мотыльки от воды, но Йонес, не раз видавший истинную форму демонов, сразу трезво оценил свои возможности и расставил руки, собираясь принять первый удар.

Демон пригнулся к земле, словно прячась от ветра, но зрачки его кровавых тускло сияющих глаз расширились, пульсируя и поглощая собой весь свет. Чудище молча, но от этого не менее грозно, бросилось головой вперёд, собираясь уродливой мордой отбросить противника прочь, но Йонес подготовился к этому удару.

За ничтожную секунду до того, как перекошенная личина Дагласа коснулась тела святого, из-за спины того, толкающейся и свистящей гурьбой