возведённое не иначе как высшими силами. Подобное сказочное произведение искусства Лойс видела только на чернильных картинках в немногочисленных книжках, которые удавалось достать в приютской библиотеке, состоящей из одного глухого шкафа в коридоре. Читала девочка из рук вон плохо, по слогам, и разглядывать рисунки в таком случае гораздо охотнее.

— Это храм отца Йонеса. Вам не рассказывали в сиротском доме о религии? — озадаченно нахмурившись, спросила Нона. Лично ей после геноцида демонов ежедневно в школе заталкивали в голову целый ворох бесполезных убеждений и нравоучений, построенных в основном на почитании Ангела нашего спасителя.

— Не-а, — Лойс слышала пропаганду вагонами, но никогда не воспринимала её серьёзно. Если демоны, которые могут сожрать твоё сердце, если ты не спишь ночью, пугали, то заверения, что существует что-то святое и великое отзывались у девушки только циничными вздохами. Она мало верила в то, чего не видела своими глазами, кроме того, что потенциально могло убить её и съесть с костями.

— Люди верят, — Даглас отнял голову от коленей Ноны и вытянул ноги, лениво, но красочно жестикулируя руками, словно исполнял теневой спектакль, — что когда-то давно к ним с небес спустился ангел. В них большинство не верит, доказано, что их и не существовало никогда, но вот отец Йонес есть.

— И они думают, что он ангел? — нахально цокнула языком девушка, показывая всё своё бешеное презрение к самопровозглашённому святоше. Странное прозвище для того, кто просто так уничтожил целый народ. Слова, услышанные в детстве краем уха, теперь принимали совершенно потрясающий смысл.

— Да, он же избавил их от демонов… Ну, точнее, как написано в «Священной книге» — «дал людям силу разящего потока, и в великой битве тварей и чистых душ был обретён покой», — качая указательным пальцем, как старый порядком уставший профессор, объяснил Даглас.

— Святую воду? — догадалась потеряшка, вспомнив, как по-звериному робко опасался её демон. Иначе и быть не могло, это же единственный способ убить такое пламя…

— Ну, её так называют. Ею обладают и душехваты, — Даглас поджал губы, отведя глаза в грубо царапающих череп раздумьях. Так странно, что всё ту же дьявольскую силу, просто другого вида, люди привыкли приравнивать к чему-то благословенному. — Уж не знаю, замешан ли в этом Йонес или нет…

— Да и не битва это была, — запоздало перебила Нона, отрываясь от книги и возмущённо готовясь к атаке знаниями, хотя её бессменное выражение скорее напоминало не азарт, а скуку.

— Я дословно пересказал, думаешь зря я святую книгу на войне до дыр зачитывал? — уязвлённо обернулся на подругу демон, оборонительно скрестив руки. Они уже не раз буйно сталкивались мнениями, но мужчина уже заранее знал, кто победитель, поэтому не настаивал, хотя взглядом сверлил, как отвёрткой гору.

— Во всяком случае, когда в бой идёт только одна сторона — это убийство, — таким твёрдым голосом, что страшно пересохло в горле, отрезала женщина. От последнего слова на языке появилась неожиданная гадкая вязкость, будто она глотнула песка.

— «… это убийство»… — Лойс повторила за Ноной последние слова, шёпотом, словно боясь спугнуть уже осевшую родную атмосферу. По позвоночнику дёрганым галопом пронеслась горячая дрожь, как ножом по сорванной коже.

Может раньше она и плевала на смерть, что свою, что чужую… но сейчас это вызывало у неё грозное чувство потерянности и гнусного страха, ледяной слизью стекающего по её сердцу.

Как отвратно убивать… как гадко умирать…

— Пустое. Мы дома, все на месте. Не о чем переживать, — добродушно улыбнулся Даглас.

— Да… — Нона сокрушённо отвела взгляд, в глубине души беспокойно понимая, что им точно есть, о чём волноваться. Хотя бы о Йонесе, пропади он пропадом. Забыть то, как пытливо, словно злобный голодный мертвец, он смотрел на неё… нет, от этого определённо нужно отвлечься, иначе эта водянистая мгла подсознательного страха всю голову зальёт.

Женщина, слегка замешкавшись, вспомнила, что оставила напоследок нечто важное, и достала из кармана градусник, который так и не донесла до спальни, когда из неё вышла Лойс. На этот раз покормить ребёнка оказалось важнее, чем мучать Дагласа лечением, и врачебная этика тут ничем толковым не помогла, только путалась и мялась в сторонке от прочих мыслей.

— Однако, нам всё равно надо… — Даглас захлебнулся словами, когда Нона требовательно вставила ему градусник в рот, и капризно, но сохраняя серьёзно настроенную мину, промычал: — Нона, шифел мне в томку!

— Гундя, — врач внимательно до неловкости следила за серой полоской ртути, ползущей вверх по довольно высоким для человека отметкам. — Пятьдесят шесть. Тебя сразу убить или потом.

— Не надо! — печник поспешно вынул изо рта градусник и пригнулся, ладонь женщины с обстриженными ногтями грозной минувшей карой просвистела у него прямо над макушкой. Он помнил каждое движение подруги с детства, и уже прекрасно отточил мастерство уворота в случае разъярённого нападения на его лицо и затылок. Несмотря на то, что демон диковато встревожился от трезвого осознания своего состояния, он всё равно шутливо показал названной сестре «нос» из термометра.

— Так это… вроде бы даже выше нормы, — вставила Лойс, ведь максимальная температура, какую она видела, поднималась у чахоточного мальчика в приюте, и при сорока двух его смерть констатировали вслух обе медсестры. Но Даглас — ходячая печка, так что почему бы ему не греться, как чайник на конфорке?

— Ох, милая, норма для этого парового бойлера — не меньше ста, — Нона недовольно скосила глаза на друга, склонив голову с явной недобросовестной угрозой, хотя единственное, чем она могла вытащить наружу своё сердитое возмущение — это ещё раз треснуть Дагласа.

Мужчина тихо втянул воздух сквозь зубы, безуспешно стараясь согнать с лица яркий стыдливый румянец. Он так увлёкся всем на свете, кроме себя, что забыл даже о смертной казни по приезду домой. От такого неисправимого позора уже в который раз за годы даже челюсть сводило и рёбра пренеприятно тёрлись друг об друга, как скользкие тряпки о камень.

Лойс сразу шустро среагировала — подошла к поленнице сбоку от камина, схватила охапку брёвен и, свободной рукой бесцеремонно распахнув дверцу Дагласовой печки, впихнула туда деревянное добро.

— Ешь.

— Ох, девочка моя, — печник подобрал пару рассыпавшихся дров и забросил их к остальным, после чего прочно запер дверцу. Лойс заметила, как из горла Дагласа мягко сияет желтоватый