этом томе. В качестве упрощающего допущения я предположу, что Маттен прав в том, что цвета птиц отличаются от человеческих. В более общем случае я предполагаю:

Гипотеза разобщенности: архитектурные различия в цветовых зрительных системах у разных видов в целом дают разобщенные пространства (диапазоны исключений, семейства, наборы) цветов для этих видов.

Человеческие цвета отличаются от голубиных и не пересекаются с ними, и так далее для разных пар видов. Читателю предлагается ознакомиться с главой Маттена для получения подтверждающих аргументов.

Хотя "Разъединение" не занимает никакой позиции относительно реальности или инстанционности цвета, оно поднимает сложные вопросы о нем. Один из простых способов понять это - обратиться к предположению, что цветовые переживания относятся к цветам или о цветах. Теоретики перцептивного реляционизма (/аквалангисты) предполагают, как минимум, что цвета, о которых идет речь в опыте, инстанцированы в нашем мире. Репрезентационисты минимально предполагают, что цвета, о которых говорят веридические переживания, инстанцированы в нашем мире. Я буду работать с последней системой, хотя все вышесказанное можно обобщить и на первую.

Если предположить, что имеет место "Разобщение", является ли одно из этих цветовых пространств единственно верным для нашего мира? В более общем смысле, являются ли некоторые пространства более правильными, чем другие? Выделить предпочтительное пространство крайне сложно, во многом потому, что сложно выделить предпочтительную цветовую зрительную систему. Разные виды чувствительны к информации разной длины волны и разными способами, и используют ее для разных целей (например, чтобы узнавать разные вещи о мире, по-разному взаимодействовать с ним). Если существует некое уникальное цветовое пространство нашей реальности, то сравнительное цветовое зрение делает хорошую работу, скрывая его от нас. Приведем один интересный пример (Akins and Hahn 2014: 154): функционирующая зрительная система подводных существ помогает им выживать (есть и не быть съеденными) в их обычной, насыщенной водой среде. Это означает, что система может адекватно интерпретировать световые массивы, проходящие перед ними через воду. Но вода - даже в большей степени, чем воздух, - действует как своеобразный фильтр, и поэтому длины волн света, проходящего через малые глубины, более разнообразны, чем те, что проходят через большие глубины (где остаются только промежуточные "синие" длины волн). Интересно, что цветовые зрительные системы часто варьируются в зависимости от того, где обычно обитает существо - на мелководье или на глубине. Кроме того, существа, которые обычно смотрят вниз в океан, видят темный фон. Чтобы облегчить восприятие другой жизни, их цветовые зрительные системы часто систематически нормализуют или "игнорируют" темноту и усиливают освещенность, тем самым повышая их чувствительность к пище и добыче. В отличие от них, существа, которые обычно смотрят вверх, смотрят на светлый фон. Их системы часто нормализуют или "игнорируют" освещенность и усиливают темноту, чтобы быть чувствительными к затемненным теням, которые предметы над ними проецируют вниз.

Идея о том, что одна цветовая зрительная система является единственно правильной или даже что одна из них более правильная, чем другая, противоречит тем урокам, которые мы извлекли из сравнительных исследований. Здесь можно многое обсудить, но для простоты я предположу:

Экуменизм: цветовые зрительные системы всех видов одинаково правильны/верифицированы.

Наконец, учитывая, что меня интересует прежде всего то, что мы можем узнать из межвидовых исследований, я для простоты предположу, что это заведомая ложь:

Внутривидовое единство: в пределах одного вида не существует системных вариаций цветового зрения у разных особей.

Философы цвета подчеркивают важность "нормальных" системных вариаций в восприятии цвета человеком (множество работ по уникальным вариациям оттенков - отличный источник для этого; см. Tye 2006 и различные аналитические статьи, которые последовали за ним), и недавно был сделан новый шаг в нашем понимании менее "нормальных" вариаций, таких как цветовая слепота (Broackes 2010). Если бы мы затронули эти темы, то отвлеклись бы. В отличие от этого, несистемные, локальные вариации цветового восприятия в пределах вида невозможно обойти без риска непоследовательности: разные люди часто смотрят на вещи из разных мест и в разных условиях, и эти факторы могут влиять на переживаемый и, возможно, воспринимаемый цвет. Эти вариации предполагаются, хотя и не играют существенной роли в данном обсуждении. Исключаются те вариации, которые остаются, когда представители одного вида смотрят на одну и ту же вещь в одно и то же время в одних и тех же условиях.

 

Плюрализм и селекционизм

Предположим, что цветовой опыт одного вида в целом верен. Учитывая экуменизм, из этого следует, что и другие тоже, а учитывая разобщенность, из этого следует, что существует множество верифицированных цветовых переживаний из разных цветовых пространств. Как и выше, я предполагаю, что минимальным условием верификации цветового опыта является то, что цвет, о котором идет речь в опыте, существует в нашем мире. Теперь мы имеем:

Цветовой плюрализм: в нашем мире присутствуют цвета из несовпадающих цветовых пространств.

Хотя плюрализм накладывает существенное ограничение на онтологию цвета, он, тем не менее, оставляет многие критические аспекты этой онтологии неопределенными. Например, предполагая, что в нашем мире существуют разумы, плюрализм не имеет никакого отношения к зависимости цвета от разума. Например, цветовые менталисты считают, что цвета - это свойства, инстанцированные разумом (например, свойства чувственных данных, qualia или нейронных состояний). С плюрализмом можно согласиться, если считать, что умы разных видов инстанцируют цвета из разных пространств. Предположим, что разумы разных видов, находясь в нашей вселенной, занимают разные, не пересекающиеся пространственно-временные области (например, разум человека никогда не находится в одном и том же месте в одно и то же время с разумом птицы, и наоборот). Из этого следует, что при плюрализме ни одна часть мира не имеет более одного цвета (при соответствующем ограничении понятия "часть").4

Меня интересует применение этих соображений к цветовому объективизму, который утверждает, что цвета - это независимые от разума свойства. Различные виды визуально воспринимают перекрывающиеся части мира (например, и люди, и птицы видят по крайней мере некоторые из одних и тех же деревьев). Поскольку, согласно гипотезе, эти впечатления в целом верны в отношении цвета, то теперь, чтобы приспособиться к плюрализму, необходимо, чтобы одна и та же часть мира могла одновременно инстанцировать более одного цвета. Проще говоря, однородный объект может одновременно инстанцировать разные цвета. Правдоподобно ли это?

Речь идет о наших обязательствах в отношении цветовой (не)совместимости. Известные несовместимости цветов включают:

(1) Ни одна однородная вещь не бывает одновременно синей и зеленой.

Мы сосредоточимся на цветах из разных пространств, например:

(2) Ни одна однородная вещь не бывает одновременно голубой и блестящей.

Обычно можно отвергнуть несовместимость цветов, в этом случае отвергаются и (1), и (2). В