Он бросил взгляд на юг. Там, на горной вершине над перевалом Балах-На-Ба, возвышался замок, где прошло его детство. Краснокаменные стены в дождливые дни казались обагренными кровью – кровью, которую щедро проливал неистовый лэрд Маккензи.

– Пока брат Лиам воевал в чужих краях, было не так уж плохо. Но теперь, когда он вернулся… – Лицо графа на мгновение словно окаменело. – Я не из тех, кем можно командовать. Ни брат, ни кто-либо другой – никто не будет отдавать мне приказы. Мне нужно собственное дело. Свой собственный путь. Вырубать и продавать древние священные леса Инверторна – это было бы кощунством. Земля же в Инверторне слишком каменистая, чтобы всерьез пытаться что-то на ней выращивать. А здесь, в Эррадейле, я смогу создать новое дело и передать его своим детям. Мальчишкой я целыми днями бегал по этим лугам и болотам. Они всегда… Они очень много значили для меня.

Элисон издала какой-то странный звук, сперва ему показалось, что она насмешливо фыркнула, но, взглянув на нее, он увидел в ее глазах тепло.

Наконец-то!

Выходит, она действительно хотела знать правду. И она приняла его правду. Теперь, когда он рассказал почти все, груз, отягощавший его плечи, стал как будто немного легче. И он вновь заговорил:

– Вот мой брат – настоящий Маккензи. Высокомерный, грубый и жестокий. Честно сказать – настоящая задница! Во всем похож на отца, хотя сам никогда этого не признает. Но я не такой, как они. Я буду заботиться о землях твоего отца, буду беречь их и…

Стоп! Черт, он опасно близок к тому, чтобы начать ее упрашивать. Быть может – даже умолять.

– Похоже, вся наша проблема в том, что я хочу от Эррадейла того же, что и ты, – медленно проговорила Элисон – причем с таким выражением, словно об этом сожалела. – Но это больше не земли моего отца. Это мои земли.

– А ты что, забыла про договор об аренде? Что если Лиам отберет их у тебя?

Элисон энергично покачала головой.

– Нет-нет! Леди Рейвенкрофт заверила меня, что он этого не сделает. Разве только… разве что, по твоему наущению.

– Мена – не лэрд. – Граф криво усмехнулся. – Она добрая душа, но ей не понять, как мыслит ее муж, Демон-горец. Я же говорил: если ты продашь Эррадейл мне, я буду его защищать, в том числе – и от Лиама, если он захочет наложить на него лапу. И я смогу выиграть эту битву.

– А с чего ты взял, что не смогу я?

Голубые глаза ее полыхнули знакомым пламенем – до сей минуты Гэвин не сознавал, как по нему скучал!

– Ты недооцениваешь моего брата, – возразил он.

– А может, ты недооцениваешь меня? – Отвернувшись, Элисон Росс подняла руку с револьвером и всадила пули во все мишени, болтавшиеся на заборе довольно далеко от нее.

Гэвин же невольно залюбовался ею. О боги, какое это оказалось эротичное зрелище!

– Быть может, ты права, – согласился он. – Знаешь, бонни, я ведь всю жизнь охочусь. Чаще с ружьем и еще – с луком и стрелами. Но и с револьвером обращаться умею.

Она смерила его оценивающим взглядом, потом пожала плечами и протянула ему второй револьвер.

– Покажешь свое мастерство?

Холодный осенний воздух как будто сразу стал теплее. Кровь запела в жилах Гэвина. Он взял оружие, отставил левую ногу, выровнял ствол, прицелился – и попал по двум из четырех оставшихся мишеней.

Элисон задумалась секунды на две. После чего окинула его все тем же оценивающим взглядом и спросила:

– Человек, что учил тебя стрелять, был небольшого роста?

Ее догадка развеселила его. Прежде всего потому, что оказалась верной.

– Да, это был маленький испанец. Как ты узнала?

– Ты сгибаешь локоть. И сгибаешь запястье под углом пятнадцать градусов. Я тоже так делаю. Это для того, чтобы смягчить отдачу. – Обхватив его запястье длинными изящными пальцами, Элисон вытянула его руку. – Ты высокий и крепкий, так что мне кажется… М-м… полагаю, тебе хватит сил держать руку прямой.

– Не думал, что ты заметишь, – улыбнулся Гэвин, переступив с ноги на ногу, от ее прикосновения у него выпрямилось и затвердело кое-что другое – вовсе не рука.

– И нечего ухмыляться! Это чистейшая правда.

«Ну да, правда, – подумал Гэвин. – Правда чем дольше ты держишь меня за руку, тем тверже она становится».

– А еще, – продолжала Элисон, – пули будут ложиться точнее, если стоять к цели лицом, а не боком. – С этими словами она зашла ему за спину и, положив руки ему на бедра, развернула лицом к забору.

Гэвин стиснул зубы, подавив стон. Сглотнув, пробормотал:

– Я слишком крупная мишень, поэтому поворачиваюсь боком. Ну, на случай, если кто-нибудь захочет в меня выстрелить.

– Кому тут нужно в тебя стрелять? – Она отпустила его бедра и отступила на шаг.

Гэвин ухмыльнулся:

– Простая предосторожность, когда ты рядом.

Черт, почему она никак не улыбнется? Он уж думал, что никогда не увидит, как она краснеет. И вот Элисон наконец-то порозовела как осенний закат. Но она упорно не желала улыбаться!

Немного помолчав, он спросил:

– Покажешь мне еще раз, как надо стоять? Вот так? – Он сделал вид, что всецело поглощен этим вопросом и ни о чем другом не думает. И стал, сдвинув ноги и согнув руку нелепейшим образом.

– Теперь ты совсем неправильно стоишь!

Ну наконец-то! Призрак улыбки – и то хорошо. Элисон помогла ему принять правильную позу – заставила раздвинуть ноги, поставив между его сапогами свой ботинок.

– Ноги раздвинь, – командовала она. – А колени слегка согни.

Гэвин судорожно сглотнул, у него вдруг пересохло во рту.

– Знаешь, бонни, обычно такие приказы отдаю женщинам я, а не наоборот.

Она фыркнула, но этот неженственный звук очень походил на смешок.

– Только я начала думать, что ты, может быть, не такая уж свинья, как мне сначала показалось…

Гэвин хмыкнул, однако промолчал. Элисон же шагнула ближе к мишеням.

Гэвин четырежды спустил курок, и на этот раз поразил три мишени из четырех. Попал бы и в четвертую, но в этот момент Элисон наклонилась, стоя к нему спиной. Наклонилась в этих своих проклятых штанах! Разумеется, это его… немного отвлекло.

Повернувшись, она поняла, куда он смотрел, и хлестнула его по плечу пыльной банданой.

– Кормишь меня всякой чушью о том, что хочешь избавиться от порочного наследия Маккензи…

– Это не чушь! – перебил Гэвин.

– А сам ведешь себя как последний сукин сын! – продолжала она. – О твоих скандальных связях и бесстыдных выходках я слышала задолго до того, как приехала в Шотландию. Может, ты и не злодей, но тоже печально известен…