— Только что я мог убить тебя, — сказала я в глаза этому мгновенно отступившему трусу. — Но я хочу договориться, а не убивать. Зачем ты думаешь я пришёл сюда один? Смелостью похвастаться? Мне был нужен диалог, и если бы твои приятели не напали, мы бы разговаривали все вместе. Мне нужна информация об убийце сестры. Он тебе что, родственник, что ты готов свою жизнь разменять на сведения о нём? В конце концов, нет даже гарантий, что я до него доберусь.

Вампир бросился на меня. Быстро, но он был из младших. Усиленной рукой перехватывая запястье голема и сжимая, я швырнула в вампира распустившего лезвия Жаждущего. Гибкий металл охватил вампира, взрезая и поглощая кровь. Тот даже закричать не успел, а я уже схватилась за руку голема освободившейся рукой и метнула свои ноги вверх. Голем был не каменным, а металлическим, его кисть я смяла, нарушая управление пальцами, и они не удержали усиленную шею. Перекувыркнувшись через голема, я оказалась на полу и сразу рывком перекинула через себя металлическое тело.

Голем перелетел через меня и почти приложил ногами метнувшегося ко мне вампира-переговорщика. Тот успел отскочить. Оскалился. Этот выглядел страшно. Скорее всего, это его контроль сорвало от голода: вены на его лице сильно вспухли, алые глаза горели.

Между нами судорожно дёргался одетый в тряпки механический человекоподобный голем. Ребром щита ударив по его шее, я оторвала металлическую голову и отбросила в сторону.

Позади меня предсмертно хрипел трусливый вампир.

Вампир-переговорщик отступил. Он был осторожным. Я прокусила губу. Соль крови обожгла язык, я выплюнула кровавые брызги, и ноздри твари затрепетали, вены вздулись сильнее, а когти на пальцах выросли больше прежнего. Вампира лихорадило.

Я же мысленно разливала магию позади него, чтобы в случае чего — перегородить путь щитом.

— Ну что, поторгуемся? — предложила всё тем же ровным голосом. — Кто убил мою сестру?

— Мне нужны гарантии, — в голосе была тревога, надежда, неверие, но они не передавали суть сверкающей острыми клыками твари.

Или передавали?

— Обещание. Клятва крови. Выбирай, — щедро предложила я.

— Клятва крови.

— Что ещё ты хочешь?

— Только мою жизнь.

— А если я предложу тебе доставить убийцу ко мне? Или заманить в ловушку?

— Это слишком опасно.

— А если это будет условием освобождения… ну же, отвечай!

— Я согласен.

Он солгал. Но и эта ложь… была его частью. Я снова прокусила губу и плюнула свежей кровью перед собой:

— Ты ведь хочешь моей крови, да? Признай это!

— Любой вампир хочет крови дракона, — оскалился Неспящий. — Но ты не станешь меня поить, сколько бы ни дразнился, я не дурак и понимаю это.

Злость. Отчаяние. Страх. Холодная осмотрительная ненависть.

Понимание его звука так близко!

— Почему ты стал Неспящим? — спросила я. — Что вас всех так привлекает в вашей проклятой организации?

Вампир пялился на мои прокушенные губы.

— Отвечай! — приказала я с интонациями внушения.

— Ради свободы. После войн вампиров ограничили во всём, запрещено пить кровь даже у тех, кто сам готов давать её. Мы убиваем друг друга в строго определённый период. Новыми вампирами становятся не за заслуги, а за деньги, по квоте, по этой убогой мерзкой квоте, оставляющей нашу численность отвратительно низкой. И зачем? Это вы, драконы, ограничены жизнью в насыщенных магией мирах, а мы — нет. Мы могли бы править непризнанными мирами и питаться их жителями, но вы не даёте нам это делать. Архивампиры кантонов — жалкие предатели, выслуживающиеся перед вами!

Праведный гнев, искренняя ненависть, ощущение несправедливости. Он так хотел высказаться, что выполнил приказ.

Звук вампира такой многогранный, но в нём чего-то не хватало. Какого-то нюанса для полноты картины.

Формируя за спиной вампира щит, я отскочила назад и схватила рукоять Жаждущего. Лезвия неохотно отпустили раскромсанную жертву.

Огонь не желал загораться, но и просто напитанный магией щит удержал вампира.

— Хотите завоевать другие миры? — зарычала я и рванула вперёд.

Вампир метнулся в ближайшую дверь, я следом. Меня чуть не сшибло потоком воздуха, я нырнула вниз. Жаждущему негде было развернуться, и я ударила по ногам вампира щитом. Вампир отскочил, увернулся от удара. Ему не хватило разгона с первого раза прорваться сквозь перегородку, застрял, и я вмазала кулаком в почку.

Лезвия Жаждущего впились в ногу зашипевшего вампира. Но он нырнул в проём, оставляя на металле плоть. Я нырнула в пробитый проём и заорала:

— Говори!

— Ненавижу! — он вырвался из комнаты за границей перегородившего коридор щита.

Я — за ним. Слушая.

— Говори!

— Я всё расскажу! Расскажу, кто убил твою сестру, только отпусти! — развернувшись, вампир пятился, подволакивая кровоточащую ногу с наполовину срезанной ступнёй. Он выглядел совсем страшно: лицо заострилось, вены пульсировали.

— Ты мне всех назовёшь!

— Я не знаю всех! Но кого знаю — всех назову.

— Говори.

— Клятва крови, дай мне клятву крови, что отпустишь и больше не навредишь!

— А если ты попытаешься навредить мне?

— Я тоже дам клятву крови, только… — вампир будто задохнулся, его налитые кровью глаза почернели, оскал исказил уродливое лицо.

Все зубы стали острыми, вздувшиеся вены стали совсем тёмными. Голод брал верх над разумом. Вампир зарычал. Положение его тела изменилось: он не отступал, но готовился напасть. И в этот раз он был быстрее. Я отмахнулась, лезвия взвизгнули, взрезая плоть и отшвыривая тварь от меня.

Неловко приземлившийся на пол вампир вновь оскалился. Запах моей крови сводил его с ума, а я слушала его рык. Рык обезумевшей твари, которую я хотела уничтожить.

И всё сложилось.

Решение я приняла мгновенно: если убийца жаловался — значит, передо мной не единственный знающий его вампир, а этот вампир слишком безумен, чтобы с ним договориться, и мне не оставят его — заберёт особый отдел ИСБ или вампирские кантоны.

Я просто хотела убить эту тварь!

— Умри, — сказала я.

Ноги вампира подломились, и он как был с уродливым оскалом и остекленевшим взглядом, рухнул на залитый его кровью пол.

Меня будто ударили под дых, и весь мир потускнел. Накатила слабость, мысли спутались, меня повело. Из тела исчезли все ощущения, и перед глазами заплясали чёрные точки.

За эти пятнадцать лет словом смерти я убила достаточно существ, но их маленькие смерти ранили меня незначительно. И только один из них — дракон, вассал-предатель — меня совершенно опустошил. Я всегда подсознательно боялась отката, ощущая, как он усиливается с возрастанием сознательности убитых существ, но сегодня ненависть и жажда крови помогли мне снова переступить незримую черту страха.