Дышать было совершенно невозможно, мне было так холодно, словно меня вморозили в глыбу льда. Мысли превратились в рваные обрывки: мне надо уйти. Надо убрать Жаждущего в ножны и уйти раньше, чем начнётся штурм, раньше, чем меня увидят такой.

Мысли продолжали путаться. Холод. Перед глазами плясали странные картинки.

Всё слишком перемешалось, и мысли, и ощущения.

Кажется, я качалась. Или шла? Тогда почему коленям так жёстко? Почему?..

— Вы в порядке? Порядке? Порядке?.. — голоса, казалось, доносились до меня из длинного-длинного тоннеля.

Я попыталась сосредоточиться: я стояла на коленях возле тела вампира, и ко мне шли офицеры ИСБ.

— Целителя! Позовите целителя! Целителя! Целителя! — снова кричали мне сквозь тоннель.

«Нельзя целителя! — вспыхнула дикой яростью мысль. — Он меня разоблачит!»

Кажется, я зарычала, стала ощупью искать Жаждущего… но моего оружия не было. И я просто бессильно рычала.

Перед глазами всё двоилось, расползалось, вспыхивало яркими цветами и тонуло в беспросветной тьме.

— Не надо целителя! — рычала я. — Не подходите!

Кажется, я продолжала рычать. А в голове стучало: «Нельзя-нельзя-нельзя, чтобы меня раскрыли».

Пахло кровью вампира. Мои пальцы были в его крови, и я рычала. И никто не подходил. А мир кружился, и смертельный холод сковывал тело.

Мне было страшно.

При этом я понимала, что с высокой долей вероятности останусь жива. Словом смерти можно убить любого, а передо мной был лишь жалкий не самый старший вампир — не может быть, чтобы я могла только разменять свою жизнь на его жизнь. Какая-то часть меня — действующая, рациональная — понимала, что надо просто подождать. И, конечно, не допустить к себе целителя.

Поэтому я рычала.

Рычала, перекрывая шушуканья и собственные панические мысли.

Мир раскалывался и снова превращался в картинки: убогий коридор, труп вампира рядом, офицеры ИСБ, топчущиеся возле лестницы. Темнота. Снова коридор. Труп вампира. Но возле лестницы уже никого нет. Но я всё равно рычу.

Наверное, я слишком давно не практиковалась в убийстве кого-то покрупнее скотины, поэтому мне сейчас так тяжело.

Халэнн сделал всё, чтобы скрыть моё отсутствие в замке — внезапная мысль, образ. Я представила, как он убегал в моём платье, испуганно оглядываясь. Он мог снять с себя амулет абсолютного щита, и я бы поняла, что с ним происходит. Может быть, смогла бы позвать подмогу, а может бросилась бы к самому дорогому мне существу…

Запах корицы и раскалённого металла обжёг меня и всё перевернул. Я зарычала громче.

— Халэнн, что с тобой? Что с тобой? — звук доходил издалека.

В раскалывающейся картине мира мне предстало испуганное лицо Элора совсем рядом, его огромные зрачки в окантовке узких золотых радужек.

— Целителя, срочно!

— Я в порядке, не ранен! Не надо целителя, — я вцепилась в мундир с золотыми пуговицами. — Не надо целителя, это откат. Это… ты… — я постаралась шептать. — Это последствие слова смерти. Это скоро пройдёт. Мне надо просто отдохнуть. Отдохнуть…

Мир раскалывался и разрывался, рассыпался, вспыхивал яркими красками: огненные волосы Элора, его глаза, золото его раскинувшихся во тьме крыльев. Мысли продолжали путаться, но я нашла в себе силы прошептать:

— Пожалуйста, не надо целителя, просто забери меня отсюда, не хочу, чтобы меня видели таким, я же… я же Бешеный пёс…

— Халэнн, ты точно не ранен? — в голосе Элора звучало яркое беспокойство. — Ты бы видел себя со стороны.

— Я не ранен, не ранен, — повторяла я, вяло отталкивая от себя его руки. — Хватит меня тискать. Не у всех же на глазах. Это просто откат, это всегда так работает, если существо разумно…

Я прикусила губу: слишком много болтаю. Но надо говорить, надо гнуть свою линию, пусть от слабости внутри всё вибрирует, а мир раскалывается.

— Я здоров, клянусь, но не хочу рассказывать, не хочу, чтобы мой секрет раскрыли.

— Но мне всё расскажешь, — глухо отзывается Элор и подхватывает меня на руки, прижимает к себе. За закрытыми веками выплясывает пламя, окрашивая их пульсирующим алым. Только не ощущаю я жара этого огня, мне смертельно холодно. — Всё расскажешь об этой своей дурацкой способности, мой дорогой.

Пламя окружает нас, но это не заклинание телепортации. Похоже, Элор решил закрыть нас от посторонних глаз. Я цеплялась за Элора, цеплялась за своё сознание, потому что сейчас отпускать ни то, ни другое нельзя.

— Оставил тебя с документами, а ты опять с вампирами подрался. Как так можно? — Элор гасил свой страх ворчанием. — Вот запру тебя в сокровищнице, будешь знать… а, у меня же сокровищница занята, вот Бездна!

Нужно просто собраться. Ещё раз собраться и уничтожить Неспящих — я должна уничтожить Неспящих, должна убить ту тварь, что преследовала Халэнна. Должна уничтожить всех, кто пришёл в наш дом за мной и дедушкой. Должна!

— Дом тщательно проверьте, там может скрываться кто-нибудь ещё, — в строгом тоне Элору почти удалось спрятать страх. — Антителепортационные заклинания снимайте только после полного осмотра. И уже сейчас вызывайте архитектора из министерства и гильдейских строителей: дом надо восстановить, пока не провалился под землю. Давайте, шевелитесь!

Взревел огонь, нас с Элором мотнуло, я крепче вцепилась в него. Через мгновение нас снова тряхнуло, и пламя погасло, возвратив меня во тьму, порождённую закрытыми глазами. Только цветные точки иногда вспыхивали. Элор уложил меня на что-то мягкое, укутал, прижался сам и накрыл крылом.

— Ты замёрз? — спросил он, так сильно пахнущий корицей, что невозможно было не думать об этом.

Только осознав его слова, я заметила, что меня трясёт.

— Это откат, и это скоро пройдёт. Я точно знаю, что пройдёт, я проверял.

Элор обнимал меня, что-то щекотало скулу. Кажется, мех… С трудом удалось разлепить глаза. В сумраке под крылом Элора я разглядела окутывающий меня белый мех. Похоже, Элор принёс меня к себе и закутал своим покрывалом. Он всматривался в моё лицо:

— Ты уверен, что не нужно позвать целителя? Велларр здесь…

— Чтобы он потом за мной месяц бегал, проверял, как я? — мой голос звучал сдавленно, сипло, и прежде я этого тоже не замечала.

Вздохнув, Элор крепче прижал меня к своей груди:

— Рассказывай. Я знаю, что ты как-то убиваешь голосом, но после животных такого точно не было.

— Элор, пожалуйста, не сейчас, — взмолилась я, съёживаясь, пытаясь спрятаться в меховом покрывале. — Не трогай меня, не спрашивай, мне плохо, мне хочется забиться в угол и никого не видеть. Я отвечу потом, готов понести наказание за своеволие, что угодно, но только сейчас не трогай…