— Сом Там, Под Карпу Моо Саап, — коверкая язык, произношу я. — Черт подери, ни слова по-русски!

— Да ты по картинкам ориентируйся, а не по названиям, — советует Тёма. — Вот это какая-то жареная лапша, это салат из капусты, а это рис с мясом.

— М-да. Я, пожалуй, буду салат.

— Нет-нет, ты пролистай ближе к концу, там есть куда более интересные позиции, — сверкая глазами, предлагает друг.

С трепещущим сердцем переворачиваю страницы и, достигнув нужной, в ужасе выпучиваю глаза:

— Нет! Только не говори, что они подают тут жареных насекомых!

— Ага, прикинь. Тараканы, кузнечики и прочая вкуснятина.

— Фу, мерзость какая! — меня аж передергивает.

— Да брось! Чистый белок, — угорает Соколов, а затем, резко подавшись ко мне лицом, спрашивает. — Ну что, Солнцева, слабо?

В его взгляде столько задорного огня, что меня так и подмывает ляпнуть «не слабо», но… Черт подери! Это же насекомые! Да, жареные, но все же! Помнится, пару лет назад у нас на даче завелись тараканы. Так я чуть от отвращения не померла, пока тапками их прихлопывала. А тут, получается, не просто прихлопнуть — их в рот надо положить! Прямо с ножками и отвратительными усиками! Бр-р-р!

Я шумно сглатываю и окидываю взволнованным взглядом близстоящие столы. Мне будет проще согласиться на эту авантюру, если я узнаю, что кто-нибудь из присутствующих добровольно лакомится жуками или тараканами. Но, увы, на тарелках моих соседей лежит исключительно обычная еда: рис, лапша, морепродукты. Никто в этом азиатском заведении не горит желаниями давиться насекомыми! Никто!

Неужели я стану первой?

— Вызов принят. Я буду вот этих жуков, — обреченным тоном заявляю я и захлопываю меню. — Но учти, если после этого меня вырвет прямо на твой байк, то отмывать его я не буду.

— По рукам. Ну а я, так и быть, составлю тебе компанию: закажу жареных сверчков, — Соколов снова подзывает официантку и подмигивает мне. — Выше нос, малая! Сейчас повеселимся.

Сделав заказ, мы с Тёмой откидываемся на спинки стульев и вновь устремляем взгляды на сцену, где темноволосая чаровница продолжает свой танец, томно теребя застежку нарядного бюстгалтера.

— Боже! Кажется, она его сейчас снимет! — ахаю я, и буквально в следующую секунду девица действительно раздевается.

От созерцания столь откровенной наготы я прячу глаза в пол и принимаюсь нервно ерзать на месте, испытывая жгучую неловкость, а вот Соколов, напротив, крайне увлечен происходящим. Даже рот слегка приоткрыл.

— Возьми салфетку, — иронично бросаю я. — А то у тебя слюни капают.

Друг поджимает губы и одаривает меня недовольным взором, мол, хватит портить кайф. А затем опять вылупляется на сцену. Вот же ж озабоченный!

Спустя еще пару минут бесстыдного зрелища, я снова наклоняюсь к уху друга и ехидно выдаю:

— Сейчас сфоткаю, как ты любуешься стриптизом и отправлю твоей Диане.

— С ума сошла? — Соколов хмурится. — Этот вечер только между мной и тобой, малая. Никому не говори, поняла?

— Почему? Я думала, ваши с Орловой отношения выше этого, — язвлю я.

— Так и есть, просто… Просто есть вещи, о которых ей лучше не знать.

Я открываю рот, чтобы начать дискуссию на тему доверия в отношениях, однако не успеваю вымолвить и слова. Неожиданно на плечо Соколова ложится тонкая женская рука с угрожающе-длинными ногтями, а в следующую секунду рядом раздается:

— Не желаешь приват, красавчик?

Как по команде мы вскидываем головы и тут же упираемся взглядами в полуголую девицу с выразительными раскосыми глазами. Она одета в откровенное нижнее белье, а ее кожа, судя по неестественному сиянию, щедро облита каким-то лосьоном с блестками.

— Эм… Ну… — мямлит Тёма, по-идиотски улыбаясь.

А девица знай прет на него как таран. Прямо под нос свои внушительные буфера подсовывает!

— Для тебя станцую три трека по цене двух, — она аккуратно проводит ногтем по краю его футболки. — Просто потому, что ты мне понравился.

Не удержавшись, громко фыркаю. Интересно, она всем потенциальным клиентам это говорит или только реально симпатичным?

Пока Соколов примеряет на себя роль дауна, стриптизерша хватает его ладонь и кладет ее себе на бедро:

— Пойдем в ту комнату? Обещаю, тебе понравится. Я умею кое-что такое, отчего у тебя…

— У него нет денег! — выпаливаю я, прерывая поток ее пошлостей.

На самом я без понятия, сколько у Тёмы с собой налички, просто дальше наблюдать за тем, как его охмуряют, нет сил.

— Вообще-то есть! — возмущенно вставляет Соколов.

Вы посмотрите, и дар членораздельной речи к нему сразу вернулся!

— И еще он несовершеннолетний! — продолжаю отпугивать танцовщицу. — Так что формально то, что вы ему предлагаете, уголовно наказуемо!

Девица недовольно кривится и, выдохнув пару непечатных слов, отправляется на поиски следующей жертвы.

— Ну и зачем ты это сделала? — кисло интересуется парень.

— Мы не за этим сюда пришли, — отрезаю я. — Ты мне еще спасибо скажешь!

— Не будь занудой, Солнцева! Я скоро в армию ухожу! Мне нужны яркие воспоминания!

— И сейчас ты их получишь, — заверяю я, заметив приближающуюся к нашему столу официантку с тарелками членистоногих на подносе. — Ярче некуда!

Соколов осуждающе качает головой, но от спора воздерживается. Наверное, в глубине души и сам понимает, что приваты со стриптизершами — это уже чересчур.

Когда тарелки с деликатесами оказываются перед нами, мы с Тёмой синхронно морщимся. Смотрятся жареные насекомые, прямо скажем, неаппетитно. Глядя на них, я чувствую, как мой желудок с громким воплем «не-е-ет!» съеживается от страха, но пути назад не существует: спор есть спор.

Деловито оторвав своему жуку лапки, я подношу его к лицу и тихо выдыхаю:

— Прости, дружище. Никто из нас не хотел этого.

А затем жмурюсь и дрожащими пальцами закидываю его в рот.

Первые впечатления выходят смазанными. Во мне слишком много эмоций, поэтому рецепторам не сразу удается считать новый вкус. Вторая попытка оказывается более удачной, и у меня наконец получается распробовать деликатес.

— Ну как? — внимательно наблюдая за моей мимикой и невольно копируя ее, спрашивает Тёма.

— Похоже на пережаренную курицу, — медленно пережевав, отвечаю я.

— То есть вполне съедобно? — воодушевляется он.

— Да. Я думала, будет хуже.

Как ни странно, я съедаю аж полтарелки своих жуков. А Соколов вообще уминает всю, заявив, что его сверчки по вкусу напоминают арахис. Набив животы насекомыми, мы с другом довольно улыбаемся друг другу и поднимаем в воздух бокалы с газировкой.

— За наш улетный вечер, малая, — друг озвучивает тост. — Ты круче все!

Мы лихо чокаемся, обливая пальцы сладкой шипучкой.

В глазах Тёмы искрится нежность, и у меня на душе вдруг становится как-то теплее. А ведь он прав: вечер и правда