Чтобы иметь возможность работать дома, Марату на его домашнем компьютере организовали удаленный доступ. Финдиректор мог, не вставая с дивана, просматривать документы, словно находился у себя в офисе. Все пароли Яна давно знала — она не раз видела, стоя у него за спиной, как милый одним пальцем набирает на клавиатуре свое любимое ругательство.

Следовало поторопиться: по графику, пуско-наладка на «СтальМете» должна была закончиться в ближайшие два дня. Как сказали программисты, планировалось сначала установить программу в помещениях второго этажа, на котором находился кабинет финдиректора. Отсюда Яна определила, когда Сырникова будет работать с компьютером Марата. К прочим удовольствиям, в этот день Марат после обеда собирался покинуть офис, чтобы отправиться по каким-то важным делам. Об этом он обмолвился на кануне, когда они с Яной ужинали. Яна тогда от радости заулыбалась. Марат улыбку любимой принял на свой счет.

Для реализации своего коварного плана Яна отпросилась с работы и поспешила в квартиру к Марату. Она включила компьютер и набрала нехитрый пароль. Ей стали доступны все финансовые документы «СтальМета». Если бы Яна разбиралась в бухгалтерии, она бы непременно что-нибудь проделала с этими файлами, чтобы проступок Сырниковой выглядел наиболее тяжким. Для того, чтобы вредить, надо знать как, иначе можно погореть. Она не стала рисковать, и решила обойтись почтой. Хоть переписка и не так важна, как финансовые отчеты и счета, зато большая вероятность, что диверсия сработает наверняка — очень сложно будет не заметить следов вторжения.

По расчетам Яны, скандал в «СтальМете» должен был разразиться уже на следующий день, а за ним последовать незамедлительное увольнение Сырниковой. Но почему-то на объекте все было тихо, в «Парадизе» о взломанной почте клиента тоже ни гу-гу. Марат ходил хмурый и злой, на вопросы не отвечал, только отмахивается. А Сырникова по-прежнему отсвечивала широкой улыбкой, в ожидании медали за успешную работу.

* * *

Гражданина Франции Виктора Кардаша задержали при прохождении паспортного контроля в аэропорту.

Казалось, он ничуть не удивился, когда появились люди в штатском и отвели его в сторону, чтобы не сеять тревогу среди добропорядочных пассажиров.

Наработки группы Богданова стали основным материалом при раскрытии убийства Веры Байнарович. Доказать вину Виктора не составило большого труда: против него нашлось столько улик, что их хватило бы на три уголовных дела. У следователя к арестованному было всего несколько вопросов, внятных ответов на которые он получить не смог.

— За что вы ее убили?

— За сущность и склад характера.

— Разбитый камин — ваших рук дело. Чем он вам не угодил?

— С детства не терплю камины, особенно такие огромные.

Расправившись с Верой, Виктор и не думал скрываться. Будучи самоуверенным и решительным, он не привык прятаться и переживать. Предпочитал все просчитывать и действовать дерзко. Он не сомневался, что нигде не засветился и никто его искать не станет. Кардаш уже убивал однажды — у себя в Париже одну куртизанку. Она, как и Вера походила на его мать. Тогда Виктору все сошло с рук — французская полиция на него выйти не смогла. Безнаказанность позволила ему уверовать в свою неуловимость. «Главное, подойти к делу с умом и нигде не светиться», — считал он. — «Люди — вот основной источник всех проблем. Не допускать распространение о себе никакой информации. Тогда ни одна ищейка не обнаружит».

Все так бы и было, если бы Кардаш не попал в поле зрения группы Богданова. До этого оперативники не знали о существовании Виктора. Они подозревали о присутствии неизвестного, который был в квартире Сырниковых в день гибели Олеси, но кто он и где его искать никто предположить не мог.

* * *

Пасмурным первомайским утром Анатоль брел по пустым набережным Невы. Ночью были заморозки, и на асфальте блестели тонкие льдинки. Через месяц наступало календарное лето, а город никак не хотела оставлять зима. Настроение Анатоля было под стать погоде: такое же мрачное и тоскливое. Пол часа назад он покинул отделение милиции, где провел последних два дня. Высокий худощавый майор, подписывая пропуск, сообщил, что «претензий к нему нет». Зато у него были претензии и вопросы, ответы на которые предстояло найти самому. Анатолю изначально не понравилась затея с поиском колье. Он был реалистом и не верил, что такая ценная вещь долгие годы будет лежать в камине, дожидаясь своего законного хозяина. Удел драгоценностей — исчезнуть без следа, сея вокруг себя несчастья. Куда делось колье и у кого оно, Анатоля не волновало — он не считал его своим и не строил относительно него планов. Вызывало интерес другое: Катерина. Та самая Катерина, которая вывезла его деда из России. Ее жизнь, окружение, связи. Она была своей в семье Ипатовых, и, была вероятность, что у ее родственников остались какие-то вещи его семьи.

Анатоль знал, как действовать дальше. Он обратился в то же сыскное агентство. «Желтая такса» не разочаровала: скоро он листал длинные списки, в которых переплетались судьбы людей, имевших отношение к Ипатовым и к Катерине. Родни Анатоля в России не осталось — всех уничтожила железная машина нквд. Это подтвердили и в «Желтой таксе». Родственники Катерины погибли в блокаду. Остались только знакомые. В отчете была выделена фамилия Римы. Рима Сагальская — наиболее близкая подруга Катерины. Она умерла двадцать лет назад, но были живы ее дочь и внуки. Анатоль не раздумывая, решил начать знакомство именно с них, уже хотя бы потому, что Рима приходилась двоюродной сестрой Юноне Роллер, чью фамилию он теперь носил.

Анастасия Марковна была почти ровесницей его деду, но выглядела старше на десяток лет. Она жила одна в маленькой, скромно обставленной квартирке на городской окраине. Анатоль с трудом отыскал ее дом среди безликих новостроек спального района. Выцветшие близорукие глаза, трясущиеся пальцы, старушка с трудом передвигалась по комнате. Он усомнился в успехе своего визита. Анатолю стало неудобно тревожить расспросами престарелую хозяйку, и он уже решил откланяться, но Анастасия Марковна наотрез отказалась отпускать его без чая.

Аромат мяты и пышки с яблочным вареньем. Такого вкусного чая не подавали ни в одном парижском ресторане. Мягкое творожное тесто под хрустящей корочкой таяло во рту, варенье янтарного цвета капало на блюдце. Анатоль с аппетитом ел выпечку, отхлебывая горячий чай из хрупкого фарфора. Чашка с красными петухами, пальцы в сахарной пудре — Анатоль чувствовал себя по-домашнему уютно, как в детстве. Он искренне похвалил угощения, отчего Анастасия Марковна растрогалась.

Вопреки производимому впечатлению, пожилая дама хорошо помнила минувшие годы и охотно о них рассказывала. Она принесла из комнаты внушительных размеров бумажный пакет, в котором хранила фотографии. Бережно вытаскивала одну за другой, и, попутно комментируя, раскладывала их на столе. Преимущественно черно-белые, потрескавшиеся и затертые снимки почти столетней давности. Вот Рима Сагальская в юности — стройная и статная со строгим взглядом. Рима с маленькой Анастасией на руках. На потрепанном прямоугольнике фотокарточки плотное лицо, прямой взгляд из-под густых бровей — Катерина. У деда есть точно такая же, она же единственная, на которой запечатлена его неродная прабабушка в молодости. Следующий снимок прокатился в душе Анатоля теплой волной. Он сам не понял, отчего так взволновался. Чернявая, словно цыганка, грустный тонкий лик — с пожелтевшей фотографии большими пронзительными глазами на него смотрела Юнона. Юнона Роллер, передавшая ему свою фамилию, безмолвная хранительница колье английской принцессы.