— Эх, нам бы пару броневиков, — мечтательно произнес Хамдид.

— Это ты к нашим спонсорам обратись, — отмахнулся Шамиль. — Пусть расщедрятся на технику.

— Так они и стоят не в пример дороже камикадзе. Или полтора миллиона за коробочку, которую еще доставить надо, или пятьдесят тысяч за этих глистатиков.

— То-то и оно.

Машины остановились перед перевалом, за которым находился первый пост и основная база, обреченная разрушению.

Вперед ушли минометные расчеты, сегодня их было десять групп. Восемь малокалиберных дня уничтожения блокпоста и две стомиллиметровки, для ведения огня сразу по базе. Загиаты тяжело тащили поклажу из десятков снарядов.

Основная масса боевиков спустилась с горы, выдвинувшись к самому краю леса. Сюда же по дороге подогнали три грузовика, обитых листами брони; тяжелые автомашины должны был произвести рывок к основной базе.

На груди завибрировала рация, и Шамиль поднес ее к уху.

— Слушаю…

— Как ваши дела?

— Прекрасно, уважаемый.

Шамиль узнал по голосу Первого, или Бин Лашена. Одного из трех руководителей повстанческого движения или заместителей верховного имеема. Но верховный руководил десятками движений откуда-то из центральных миров и вот один из его доверенных лиц был здесь, на Чирмене.

Где точно находился Бин Лашен, Шамиль не знал, но предполагал, что на одной из гор, откуда удобно вести наблюдение. Сам Шамиль Первого не видел, тот прибыл утром, но старейшина сказал, что это он.

— Это хорошо. Да поможет вам всевышний.

— Спасибо.

Шамиль отключился: приказ ясен, осталось его только привести в исполнение.

— Нуре, Мамед, Альхе, — позвал Баджиев командиров трех групп, занимавшихся охраной его сестры, когда та выходила на задания.

— Слушаем, командир.

— Вы готовы выполнить свой долг?

— Приказывай, мы выполним свою клятву.

— Выдвигайтесь на переднюю линию.

— Слушаемся.

Три группы вышли из леса и, как могли скрытно, двинулись к первому блокпосту. Группы усилили боевиками-наркоманами и шестью камикадзе. Последние несли на себе большие рюкзаки со взрывчаткой.

Прошло довольно много времени, пока из рации не донеслось:

— Мы на месте.

— Хорошо. — Баджиев переключил рацию на многоканальную связь с минометчиками и просто сказал: — Начинайте.

Где-то высоко в горах захлопали минометы, выпустив первые пристрелочные мины, раздались неточные взрывы, но после секундной паузы стали более кучными и точными.

— Вперед, — скомандовал Шамиль и сам побежал в атаку. За ним из лесу выскочили около двухсот боевиков.

Пока велся огонь из минометов, три группы, вышедшие раньше, стали готовить проходы через минное поле. Они развернули шланги, похожие на веревки, и стали перебрасывать их через поле. Каждый из тридцати боевиков, кроме смертников, кинул по такой «кишке», образовав три прохода, а потом командиры групп синхронно подорвали заряды.

Раздались взрывы. Проходы были открыты.

— Отходим! — приказал Альхе своим людям.

Приказ прозвучал вовремя: минометный обстрел прекратился, и заработал автоматический миномет северников. «Одному нашему кирдык, — подумал Альхе, — вряд ли можно убежать достаточно быстро».

Вместе с минометом в дело вступили башенные пулеметы… Стрелки, даже при помощи ночников, не видели, куда стрелять, а потому палили наобум, для самоутверждения. Впрочем, и такой огонь был достаточно опасным, шальная пуля могла найти свою жертву.

Снова начался минометный обстрел, и Альхе скомандовал: «Вперед». Нужно было успеть до подхода основных сил.

— Бадер, давай! Твой выход, — крикнул Альхе.

Вызванный боевик вынырнул из травы с гранатометом на плече, заряженным модернизированной гранатой.

— Не беспокойся, все будет в ажуре, — успокоил своего командира Бадер и выстрелил.

Граната угодила в одну из пулеметных башенок. Взрыв уничтожил пассивную защиту стены и, выбив множество осколков, пробил хорошую дыру.

То же самое удалось гранатометчикам остальных групп, кроме одного: снаряд ушел мимо, поскольку пулеметчик вовремя заметил опасность и срезал противника, и тот выстрелил, будучи уже мертвым.

Уцелевший пулеметчик поливал свинцом всю площадь вокруг мертвеца, зная, где примерно затаился враг. И — как было слышно по громким вскрикам — попадал.

— Бадер, что же ты?!

— Сейчас!

Бадер заканчивал вкручивать в трубу новый заряд и, положив гранатомет на плечо, встал в полный рост. Пулеметчик заметил нового противника, но слишком поздно: прозвучал выстрел, а за ним взрыв.

На стены выбегали автоматчики, и Альхе снова скомандовал:

— Давайте, духи войны, ваш черед! Остальные прикрывают!

Смертники побежали к стенам. Остальные стали отвлекать солдат автоматным огнем, заставляя прятаться в укрытия. Камикадзе разделились на две группы. Один из них упал, сраженный удачным выстрелом, но тот, кто это сделал, тоже был убит.

«Ничего, — подумал Альхе. — Остальных должно хватить».

Смертники залегли в траве, и первые номера кинулись к стене. Добежав до стены, они прижались к камням и нажали на себе кнопки подрыва. Заряды оглушительно рванули, но, как и ожидалось, их оказалось недостаточно. Тогда пошли вторые номера: они с криками подбежали к образовавшимся трещинам, и все повторилось заново.

Проломы стали достаточно большими, но в ход пошли третьи номера, даже тот, кого посчитали убитым, полз к пролому. Потом он встал и, шатаясь, побежал к стене. «Вот ведь как запрограммированы, — удивился Альхе. — Даже смертельные раны им нипочем».

— Как у вас дела? — спросила рация, когда, чуть погодя, взорвались третьи номера.

— Все отлично, командир, — ответил Альхе, узнав Баджиева. — Проходы готовы; в общем, всё идет согласно плану.

— Какие потери?

— Пока неясно, но группа Нуре пострадала сильнее остальных.

— Понятно. Мы уже близко.

Бой продолжался. Автоматический миномет северников продолжал непрерывную стрельбу, вспахивая все новые участки. Но здесь его можно было не опасаться, он не мог бить ближе чем на двести метров. Большую опасность представляли засевшие за бойницами солдаты. Они время от времени выглядывали в маленькие окошки и давали короткие очереди.

После удачного выстрела Миха вернулся на первый пост, сделав огромный крюк. Он долго прятался и однажды видел, как всего в сотне метров от него прошла поисковая группа, охотящаяся за ним. Два дня отдыха восстановили силы, за это время не прозвучало ни одного выстрела снайпера, и все окончательно поверили, что он мертв.