Однако Лекс — Каро захотелось снять шляпу — сумел скрыть эмоции. Какими бы они ни были. Он спокойно, считая в уме докуда получится, дожевал и проглотил кусочек мяса. Утер губы салфеткой. Поднялся. Каро приготовилась, что он сейчас рывком одернет стол в сторону. В воображении заплясала разлетающаяся со звоном посуда. Но вместо этого мужчина обошел препятствие и встал рядом.

Иви сглотнула, бессознательно вцепившись в подлокотники. Расширенные глаза, сжатые челюсти, вздымающаяся грудь, — Лекс оглядел Каро с мрачным удовлетворением. Хорошо, что происходящее взволновало ее: иногда стоит думать до того, как открывать рот.

— Буду рад доказать вам обратное.

Одним точным движением Лоусен развернул кресло вместе с Каро и встал еще ближе. Их ноги соприкоснулись, Лекс почувствовал, как сжались женские колени. Каро старалась гнать мысль, что его пах находится напротив ее лица, и безотрывно смотрела Лексу в глаза. Потемневшие — Каро могла поклясться — не от страсти, а от бешенства.

Лоусен казался ей непреодолимой стеной.

«Непреодолимой стеной был Император Борукс» — настойчиво подумала Иви, целенаправленно вспоминая одного из боссов ВоД. Его первое убийство отняло у «Стоункора» более пятисот попыток. Однако вернуть былую уверенность это не помогло: Лекс мазнул ногой по женскому колену и потянулся рукой к ремню.

— Предпочитаете классическую версию или орального варианта хватит для доказательства моей состоятельности? — спросил он как ни в чем не бывало и ослабил пряжку.

Каро рывком дернулась вбок, пытаясь встать. Лекс, всегда естественно расслабленный, неожиданно сильной рукой дернул девчонку назад и усадил на прежнее место. Присел на корточки перед креслом, схватился за подлокотники, одновременно вытесняя оттуда ее руки и запирая Каро так, чтобы она видела только его.

— Я не давал повода оскорблять себя, Каро. — Лекс медленно, чтобы Иви заметила, опустил взгляд на женские губы.

Облизнулся.

— Я не сделал ничего, — произнес он немного тише и, от греха подальше, прикрыл глаза. Сглотнул. — Ни сегодня. Ни раньше. — Снова посмотрел в шоколадные глаза негодницы. — Я услышал, что вы не готовы завести отношения с коллегой, и всего лишь попросил у вас разговор. Поэтому, пожалуйста, больше не испытывайте мою выдержку подобным образом. То, что женщины отвоевали себе права, не значит, что вы забрали их у мужчин. Наши права остались при нас, и, поверьте, я все еще могу реагировать на оскорбления.

Он поднялся. Каро показалось — нарочно таким образом, чтобы чуть наклониться к ней. По крайней мере, шлейф его парфюма рассек воздух вслед за этим движением — и осел невидимым облаком Каро на плечи.

Иви закусила губы, почувствовав насколько горяч у нее язык. Горяч и одинок в ее пересохшем рту.

Лекс встал сзади кресла девушки и подтолкнул назад к столу. Затем устроился на диване и вернулся к стейку.

— Давайте я кое-что объясню вам, Каро, — произнес Лоусен, возвращая былую непоколебимость. — Думаю, буду прав, предположив, что вы не понимаете, что я за человек?

Каро ограничилась кивком и потянулась за вином. Чтобы чем-то занять руки, как в их самую первую встречу на балконе. И чтобы смочить саднящее сухостью горло.

— Именно поэтому, Каро, я предлагаю вам для начала понять меня.

— Да как?! — Бокал едва не полетел через стол, но Каро сумела его поставить.

Ладно, хватит. Пора оставить потуги выйти с ним хотя бы в ничью — ясно же, что он раскатал ее по арене, как панкейк с джемом.

— Вы… — Каро защипала пальцами губу. — Я даже не понимаю, делаете ли вы хоть что-нибудь — я имею в виду, то как вы ходите, смотрите, дышите, двигаетесь, — без какого-либо умысла! Я не понимаю, бываете ли вы хоть когда-нибудь настоящим человеком! Или вы только механизм, выполняющий необходимые действия, чтобы достичь результата.

— Ну право, Каро, я не меха…

— И что вы намерены делать с этим результатом, мистер Лоусен…

— Лекс. — Ну губах мужчины вновь заиграла улыбка. Каро почувствовала прилив раздражения.

— Вы всегда выглядите естественно и искренне, и, знаете, именно от этого я не верю ни в вашу естественность, ни в искренность!

— Каро, я искренен в том, что сейчас получаю удовольствие от общения с вами. А если бы оно шло в каком-то более продуктивном русле, стал бы еще довольнее, поверьте. И, пожалуйста, не забывайте есть, — он указал на полную тарелку собеседницы. — Во-первых, вы после работы все еще не ели. Во-вторых, как следствие пьете на голодный желудок, а это, знаете ли, наказуемо самим организмом. Ну, и в-третьих, еда попросту остывает. Не обижайте местного повара.

Иви наблюдала за мужчиной, растеряв последние крупицы доверия действительности. Он врет? Или нет? Ей кажется?

Ах, в любом случае, это не мешает ей поесть, в самом-то деле! Раз уж она соблюдает данное в чате слово, и к тому же вернула ему все деньги, то имеет право пожрать! Надо будет сделать снимок еды и выложить в новостях в группе, на странице, в инстаграмме — везде, чтобы все видели, что она — не абы какое трепло. Хотя от вопросов потом не отобьешься.

— Вы говорите, что вам нравится наш диалог, — проговорила Иви, проглотив первый кусочек пищи. Он пролазил в желудок кое-как. С те же успехом Иви могла съесть ложку опилок.

— За исключением некоторых моментов, — деликатно поправил Лекс.

— Но я не понимаю, почему. Объясните хотя бы это, если в самом деле хотите облегчить мне этот вечер и продолжить беседу.

Лекс пригубил вино, однако с ответом не торопился. Какое-то время он молча катал в пальцах ножку бокала и смотрел на Каро поверх стеклянного края.

— До меня дошло, в чем ваша беда, Каро, — заявил Лоусен наконец. — Вы недооцениваете разговор, как таковой.

Иви зависла, как компьютер перед перезагрузкой.

— Простите?

Лоусен отставил бокал.

— Насколько я могу судить, вы много времени проводите или проводили среди мужчин. В нашем кругу не принято вести диалоги. По крайней мере, на трезвую, развернутые и при женщинах. Кроме того, отношение к женщинам регулируется законом, но исконно поменять его в мужской голове довольно сложно. Поэтому вам, скорее всего, большую часть времени приходилось молчать, чтобы ненароком никто из парней вокруг не стал, как Фрэнки, обвинять вас в тупости. То, что я наблюдал в вашем поведении в «Грейси-Холл» только подтверждает мои слова: вы