— Це гуси, тилько-тилько забили и разделали. Как Вы попросили, потроха сложили в пакет. Почекайте33, зараз принесу.

Он удалился в сторону ближайшего двора. В этот момент откуда-то появился Лютик. Подскочив к машине, сунул мордочку в багажник. Композитор отогнал его на безопасное расстояние. Лютик лег поблизости, загрустил. С печалью он смотрел на то, как машина заполняется продуктами. Наконец, все закончилось, багажник закрыли, «царицу» усадили в автомобиль, водрузив, как знамя, на заднее сидение. Песенник пожал руку председателю и директору клуба, занял место водителя и завел двигатель. Лютик вскочил. Я было подумал, что он с лаем кинется сопровождать отъезжающий автомобиль. Но песик замер, грустно опустил голову.

Председатель, директор, работники клуба приветливо махали вслед удаляющемуся автомобилю. Лютик лег, положа мордочку на вытянутые вперед лапы, и, казалось, про себя запел грустную-грустную песню:

Птицы вы мои, гуси-журавли,

Унесите песню, братцы.

Если б только вы, вы понять могли,

Как без стаи трудно оставаться!34

Собачкина тоска передалась нам с Олей. Она стала вспоминать умерших родителей, ужасы войны, о которых они ей рассказывали.

Скоро приехали наши. Лекторий был весел — все с продуктами. Мы с Олей явно не вписывались в радостное настроение, царящее в автобусе, хотя тоже были с продуктами.

Посыпались вопросы:

— Что случилось, неужели поссорились?

— Нет, — отшутился, — дружны как никогда. Просто устали: долго ждали, и «бисы» утомили.

… … …

«План — закон, выполнение плана — долг,

перевыполнение — честь!»

Наглядная агитация на весь длинный-длинный забор

Наступил июль — месяц отпуска, поездок на море, в горы и прочих развлечений. Весь год работаем. А в отпуске начинаем жить! И какой восхитительной была эта жизнь! Весь июнь ждал и готовился, и уже начал было жить. Но вдруг выяснилось, что у меня отпуск будет только в институте, а в филармонии наступает «страда», настоящая работа, благодатное время для выполнения годового плана. Об этом узнал неожиданно — от «Простомоисеича». Пытался было сослаться на советское законодательство, гарантирующее отпуск для тех, кто работает по совместительству. Но худрук ехидно пояснил:

— Это для тех честных тружеников, у кого только одна трудовая книжка. У тебя их две (он всего не знал, а я не стал уточнять). Ты у нас числишься на основной работе. Вот и работай, трудись, выполняй план, — ведь зарплату всю зиму исправно получал! — последние слова худрук произнес с раздражением столь заметным, что я заподозрил, что в душе он в этот момент произнес: «иди, работай, русская свинья». Хотелось ответить ему в том же духе — «я понимаю, работа делает свободным», — но я вовремя сдержался, решил начинать освобождающий труд не со скандала.

И работа началась…

Откровенно говоря, поначалу расстроился. Стал думать о худшем: придется опять культурно обслуживать сельских жителей. Но, к счастью, ошибся. Возить рояль на грузовике по полям, как это было в двадцатые-тридцатые годы, не пришлось — не наш с Олей уровень. Полевой стан «охватили» народным пением. Девичий «козлетон» требовал соответствующего аккомпанемента. Поэтому певцам аккомпанировали или «одинокие» гармонисты или маленькие оркестры «народных инструментов», состоящие из балалаек, домр и тех же хлопцев с баянами. Меня ожидала другая «работа».

Утро, второе июля. Уже привычный звонок (как я возненавидел этот телефон!). Трубку берет жена. По веселому тембру и обрывкам фраз понимаю — звонит ее подружка певица Оля. Ясно, что разговор будет долгим. Чтобы не мучиться невольным подслушиванием, пытаюсь «убежать» из дома. Но жена заметила, прервала беседу и весело сообщила:

— Собирайся, завтра в Ленинград летите на неделю.

Новость заставила остановиться, дождаться конца, казалось, бесконечного разговора двух подружек. Наконец, жена передает мне «раскаленную трубку». Со мной Оля говорит коротко и по-деловому:

— В Питере шесть концертов. Поем русские романсы. Твое соло — две прелюдии Рахманинова. Самолет завтра утром в восемь с минутами. В шесть за тобой заеду. Просьба не опаздывать. Побрейся с вечера!

— Ради Питера готов побриться дважды!

Оля опереточным смехом закончила разговор и повесила трубку.

Вся история походила на розыгрыш. В Питер! На шесть концертов! С репертуаром, пригодным разве что для санатория — «абсюрд!». Обеспокоившись не на шутку, пошел в филармонию разузнать подробности. Иван был как всегда — «для тебя я свободен!». Спустились в буфет. На столе моментально появились два маленьких стаканчика с водочкой — по пятьдесят грамм. Иван быстро глотнул и без паузы начал просветительскую беседу.

Как выяснилось, Оля имела богатый опыт общения со столичными знаменитостями. Раньше она работала на местном ТВ редактором музыкальных передач. В те годы было принято — в порядке рекламы — по второй программе ТВ информировать местных жителей о посещающих город знаменитых артистах-гастролерах. Информация «сопровождалась» маленьким концертом. Концерт входил в филармонический план, кроме того, отдельно оплачивался и в качестве выступления на ТВ. Но он был небольшим — всего полчасика. Понятно, что артисты с удовольствием принимали предложение Оли поиграть в студии. Все было обустроено весьма примитивно: стоял рояль и одна ТВ камера, оператор, меняя ракурсы по своему усмотрению, снимал игру артиста «в прямом эфире». Оля говорила вступительное слово, создавала «настроение» и «в процессе совместной работы» знакомилась с артистами, обмениваясь адресами-телефонами. Артисты, в свою очередь, зная ее административные возможности, охотно шли на контакт, не без оснований надеясь на дальнейшее выгодное сотрудничество. Потом Оля ушла с ТВ, но связи остались, и все были довольны — и гастролеры, и Оля.

— Администрация филармонии, — добавил Иван с энтузиазмом, подогреваемым прохладной водочкой, — тоже одобряет Олину деятельность, просит не снижать активность, дабы поддержать реноме учреждения. Начальство имеет с этого двойную выгоду. С одной стороны, известные артисты-гастролеры позволяют филармонии выполнять план по продаже билетов, а с другой — в порядке обмена — делегировать в столицу своего артиста, что для него и престиж и позволяет перевыполнить план (тут Иван сделал паузу, направив «перст указующий» в потолок) по количеству концертов.

— В Питер, — продолжил повествование Иван, «махнув» очередные 50 граммов приятного пьянящего напитка, — вас пригласили всего на шесть концертов, что, напомню, является твоей месячной нормой. А вот столичные артисты к нам на Юг приезжают работать по-настоящему —