Получив задание и понимая, что дома подумать не дадут, решил «задержаться на работе» — пошел гулять. Шел, размышляя: «а что я собственно могу написать по вопросу, который совсем не знаю и знать не хочу». Напрягаться не стал — какой смысл? Подражая создателю системного подхода Людвигу фон Берталанфи, быстро сформулировал тему: «Производственная бригада как система открытого типа». «А что? — подумалось, — звучит современно и претендует на теоретическую основательность». Зная характер заведующей, придирающейся ко всякой мелочи, заставляющей раз за разом переделывать текст, решил тянуть до последнего часа, а там — времени на переделку не будет, и все пойдет как по маслу, «а маслом кашу не испортишь», как любил говорить Киса Воробьянинов. Будущее приобрело некие рационально контролируемые очертания. Настроение разу улучшилось. Решил устроить дома праздник — купил вино, торт, цветы.

… … …

«Ну шо я могу казать о нашей брыгаде?

Брыгада наша полеводческая.

Брыгадир наш Сергей Семенович Страшко —

очень хороший человек…»

(Завтракаю, слушаю радио).

Незаметно в суете прошли три дня. О бригадном подряде забыл, но радио напомнило. В перерыве между занятиями, зашел к заведующей и назвал тему. Она записала, поблагодарила за аккуратность и даже как-то уважительно со мною поговорила — предложила выпить кофе. Выпили, покурили, и я пошел читать лекцию, признаюсь, в хорошем настроении…

Прошло еще пять дней. Прибежал в институт провести пару семинаров. На секунду забежал на кафедру. Лаборантка Наденька очень обрадовалась и сообщила, что меня срочно вызывает проректор по науке.

— После занятий Вы уж соизвольте его посетить, а то заведующая будет гневаться, — добавила девушка с иронией.

Так и сделал. Не стал тратить время на дополнительные расспросы и в установленное время постучал в кабинет проректора. Но никакой реакции не последовало. Дверь была заперта. Постоял у двери минут пятнадцать и уже собрался было уходить, но тут появился хозяин кабинета. Начальник сухо ответил на мое приветствие, не подав руки. Впрочем, в кабинет пригласил, присесть предложил и без предисловий приступил к делу:

— Мы с ректором рассмотрели вопрос о теме Вашей статьи, — молвил начальник строго. — Видите ли, подобная статья на такую тема должна открывать сборник. Вы претендуете на обоснование методологического подхода к проблеме. Но, — лысый проректор сделал паузу, улыбнувшись не без ехидства, — как сказал ректор, «всякий сверчок должен знать свой шесток», а я бы добавил — «не в коня корм!». Вряд ли аспирант первого года обучения сможет справиться с такой сложнейшей задачей. Мы ждем от Вас статью, посвященную анализу работы концертных бригад, обслуживающих сельское население. У Вас есть возможность, как нам стало известно, непосредственно понаблюдать за их работой (здесь проректор сделал паузу и посмотрел на меня испытующе, но не на того напал, мне удалось сохранить незаинтересованную бесстрастность). Если у Вас что-нибудь толковое получится, — завершил беседу начальник, — мы рассмотрим вопрос о включении статьи в сборник.

После этих слов лицо проректора замерло в кислой улыбке, обозначающей окончание разговора. Луч закатного солнце, прорвавшись сквозь облака, блеснул отраженным светом на потной лысине хозяина кабинета. Мне оставалось только попрощаться и уйти, что я и сделал, без сожаления выкинув эту «бригадноподрядную» волынку из головы. Но, жить в обществе и быть свободным от общественной дури, как выяснилось, удается не всегда.

… …. ….

Ну, вот съездим, и палочку заработаю. Жизня эта мне, братцы, начала дюже нравиться! 29

Дед Щукарь

Размеренная филармоническая жизнь нарушалась лишь внезапными авральными мероприятиями. Аврал на праздниках — дело привычное. А вот неожиданные импровизации властей действительно создавали проблемы. Как правило, концертная жизнь планировалась. И планы утверждались «на высшем уровне». Но все запланировать невозможно. Концерты срывались по объективным и субъективным причинам — то вмешивалась непогода, то болезни и много чего еще. А план по количеству концертов все равно выполнять было нужно — иначе потеряешь в зарплате.

Оля проявляла чудеса изобретательности. Она умела все устраивать, созваниваясь со старыми знакомыми, любезничая с администрацией и проч. В отличие от других артистов, которые «звездили» не по делу — устраивали скандалы из-за сорванных концертов, требовали компенсации, она была предельно корректна, доброжелательна. Сорванные концерты компенсировались подменами заболевших артистов, участием в различных «внезапно» возникающих мероприятиях. И всё у нее ладилось, всё удавалось и все были довольны, кроме меня — я капризничал, но Оля умела убедить…

Возвращаюсь домой. Жена встречает на пороге новостью:

— Завтра у тебя концерт в станице. Мы с Олей проверили — ты свободен, ехать можешь.

— Нет не могу. Я обещал быть на репетиции студенческого спектакля. Ребята просили. Неудобно подводить, — пытаюсь заявить о своих правах.

— Да они и не заметят, что ты не пришел. Не надейся, что твое мнение кому-то интересует. Пригласили так, «для публики», хотят поиграть «на балду». Мы всегда так делали. А ты не балда, ты преподаватель института, солист филармонии! Веди себя соответственно своему статусу.

Хотел промолчать, но не выдержал и буркнул: «Где слов таких нахваталась».

— Фильмы нужно смотреть советские, умник, а то — Феллини, Антониони!

— Это в каких-таких наших фильмах про статус рассуждают, хотелось бы узнать.

— «Москва слезам не верит»! — победительно завершила разговор жена.

Слезы лить, конечно, не стал, но обиду изобразил и позвонил Оле.

— Ты зря упрямишься — пояснила певица, — Нам повезло. Концерт будет в «рисосеющем районе».

— Я рис не ем, не люблю.

— Правильно делаешь. Но дело не в этом. Ты, как всегда, не в курсе. Район принял встречный план по будущему урожаю. Обещают собрать на сто тысяч тонн больше государственного задания. Местные власти решили поддержать инициативу. «Сексот» уже песню написал «О встречном» — про эти сто тысяч тонн. А нам предложили перед севом культурно обслужить рисоводов. В связи с внезапной возникшей потребностью, один концерт засчитают за два!

— Вот такой рис я люблю, — пытаюсь пошутить в ответ, понимая, что дальнейшее сопротивление неразумно.

Утром нас всех — меня с Олей, и артистов двух лекториев — загрузили в большой филармонический «Икарус», тот самый, который